Тяжелый вздох срывается с губ, и глаза медленно приоткрываются, чтобы вновь посмотреть на лицо мужчины, бесполезно пытающегося провести допрос с основателем террористической группировкой мутантов. Стивен смотрит устало, скучающе, ожидая, когда этот человек, возможно, замолчит и даст ему немного отдохнуть. Сколько это длится? Мужчина переводит взгляд на часы, находящиеся на крупное запястье, мелькающее перед глазами, и понимает, что прошли все какие-то несколько сорок минут. А ощущение, что все сорок часов. За последний месяц Хаксли решил остановиться на одной простой тактике – молчать. Он игнорировал, молчал, не кивал, не дергался, просто смотрел в пустоту, возведя вокруг себя невидимую для чужих глаз стен, или с кривой ухмылкой на губах держал зрительный контакт с тем, кто пытался добиться в очередной раз от бывшего Туза Пик хоть что-то дельное. Все, что Стив мог – он рассказал. Но и тогда, в начале, понимал, что им нужно будет больше и больше, пока его не выпотрошат до последнего полезного им слова. Они требовали имена, и Хаксли молчал, потому что сдать означало предать и сдаться. Равносильно сдохнуть самому, а на это Управляющий настроен не был. Усталость ломила все тело, потому что любой допрос нужно выдерживать, находясь в максимально трезвом состоянии.  Даже если внешне Стивен был полностью расслаблен или не скрывал признаки недосыпа, то внутренне Хаксли был напряжен до последнего. Здесь работали не дураки, и он отчетливо это понимал. Рано или поздно они могут за что-то зацепиться, и это угнетало его и порой не давало спать в те минуты, когда ему вообще перепадало оказаться в относительном покое у себя в камере. Черт побери, он выдержал даже вкалываемую в него наркоту, и черт знает, как его мозги вытерпели то напряжение, когда грань между реальностью и иллюзиями фактически стерлась. Когда казалось, что это все – дурной сон, и он уже проснулся, оказавшись среди своих, и ведь едва тогда действительно не обращался к ним по именам. Клички. Спасение нашлось именно в них, и на протяжение долгого времени Стивен не раз поблагодарит Олдоса за его идею, которая спасла жизнь Волкам. А еще Хаксли устал от вечных попыток выйти с ним на контакт, предложив сделку – помогаешь людям против террористов, получаешь преимущества перед другими, сидящими здесь. На самом деле, неплохой ход, но бессмысленный против того, кто вложил душу в то, из-за чего теперь сидит здесь. И когда мужчина, настойчиво твердящий одного и то же, начинал уже сдавать позиции, Хаксли впервые за несколько недель произнес:
- Хватит,- тот, кто вел допрос, аж заткнулся от неожиданности, и Стивен бы честно этому порадовался и, может, мысленно поглумился бы, но от всей этой повторяющейся картины с разными актерами его откровенно тошнило. Эта идея появилась еще вчера, когда его отпустили и дали проспать пару часов до ужина. И именно за трапезой, за которой особо-то и не хотелось убивать время драгоценных минут передышек, Хаксли понял, что еще может продержаться тут. И если все пройдет гладко, то, возможно, Стивена хватит еще на пару лет, и эти перспективы его устраивали. Кто сказал, что он собирается тут гнить до конца своих дней? Если от него отстанут, то условия не так плохи, как казались другим, тем более – это был лишь его выбор. Каждому выпадает шанс стать козлом отпущения и взять вину на себя, чем психолог и воспользовался два года назад.
- Я буду говорить только с вашим главным,- он уже не так вежлив, как в первые беседы, потому что потом пошли грязные методы. О, нет, Стивен вовсе их не обвинял – спасибо на том, что эспирит не пробовали вколоть для того, чтобы расколоть его – это нормальные способы выдавить то, что человеку нужно, и тем же мутантам они не чужды. Воцарившаяся тишина давила на все вокруг, кроме самого допрашиваемого.- Я буду говорить только с Сезаром Торрегроса.
«Возможно, парень, тебя даже похвалят за то, что вообще заставил меня что-то произнести»,- подумал Хаксли, понимая, что решение не примется за одну или две минуты. Зато через тридцать секунд в комнате уже появился охранник, дающий понять, что Стивена сейчас отведут в камеру, и лишь потом сообщат об ответе на его требование. Недовольство, конечно, присутствовало в глазах двоих, но уже не столь очевидное, как раньше. Если этим ходом Хаксли принесет пользу не только себе, то это было, по его мнению, очень даже неплохо.
Бывший Туз Пик не считал, сколько ему пришлось ждать, но получил самое главное – согласие. И уже через пару часов оказался в сыроватом помещении, хотя внешне временного удовлетворения по поводу смены обстановки не выдал. Это также может плохо сказаться и на нем самом – новое место, новые условия, более серьезная личность напротив. Тем не менее, Стив чувствовал себя достаточно отдохнувшим, чтобы вновь дать отпор на большую часть действий людей, и не сомневался, что у них, однажды, хватит фантазии придумать что-то изощреннее.