для тебя, ненаглядная
Так тщательно он давно уж не подходил к покупкам. Да и покупки по правде сказать делал редко, иной раз Сезар невольно ухмылялся в рукав, насмешливо думая о том, что расслабился настолько, что, скоро начнет думать, что в этом мире продается только продукция его корпорации. Однако, истина оставалась истиной, Великий Цезарь давно отошел от услады шопинга и, если уж вставала какая-то суровая необходимость, то приобретением занимались личные помощники, выучившие вкусы хозяина досконально.
Но здесь была иная ситуация, Торрегроса выбирал себе дом. В его памяти сохранилось только одно место, которое он считал домом, его тянуло туда и чувствовал он там себя спокойно. Исла-де-ла-Луз. Теперь там жила Бланка, которой взамен досталась неблагодарная роль смотрителя за родительскими могилами. Впрочем, нужно было отдать сестре должное, никогда, приезжая в особняк, Сезар не чувствовал себя в гостях. Бланка вела хозяйство совершенно точно так, как это делала мама тридцать с лишним лет назад. Возвращался Сезар оттуда нехотя.
Проблема заключалась в том, что его визиты в Исла-де-ла-Луз становились все реже и краткосрочнее, она явно страдал от этого, но поделать ничего не мог. Дела валились как снежный ком, иной раз по году он не видел светлые мраморные террасы дома в Картахене. И Великому Цезарю было плохо от этого.
- Тебе нужен свой дом, Сесо, - сказала как-то Бланка, выслушивая очередные его стенания на эту тему, - Тебе плохо не потому что ты не видишь Исла-де-ла-Луз, тебе плохо потому что негде приткнуть неприкаянную голову. Ты покоряешь мир, не имея тыла. Так нельзя. А еще тебе нужно жениться, Сесо. Я хочу видеть племянников…
- Прошу тебя, Бьянчита, не начинай, - Сезар дернул щекой недовольно.
- Хорошо, брат, я могу молчать об этом, но думать ты мне не запретишь. И потом, видит Бог, мама любуется на тебя с неба, думает тоже самое. Она думает, что ее сынок Сесо стал самым сильным в этом мире, настоящим мужчиной, но вот только истинного мужского назначения до сих пор не исполнил…
Сезар не любил когда Бланка начинала укорять его мамой. Это была запретная тема, и, как правило, разговор на этом прерывался.
В одном только сестра была неоспоримо права, ему нужен был дом. Стыдно признаться, но дожив до сорока одного года и нажив не один миллиард личного состояния, Великий Цезарь до сих пор ютился на пентхаусном этаже в откровенно холостяцкой квартире в двести пятьдесят квадратных метров. Это скорее было логово, чем дом. Здесь никогда не появлялись женщины и гости, исключением был только Анри и тот каждый раз поднимал на смех олиграха-бессеребренника.
Он наткнулся на Линдсей-хаус совершенно случайно. Только сейчас, вспоминая об этом, Сезар думал, что это была судьба. Линдсей позвал его. Торрегроса малодушно покинул подвыпившую компанию таких же сильных мира сего, как и он сам, чтобы пройти чуть вниз по кварталу и замереть перед темными, словно погасшие глаза, окнами.
- Сезар! – выкрикнула миниатюрная блондиночка, дочь какого-то промышленника, явно готовая провести эту ночь в постели Великого Цезаря, - куда ты? Машина там.
- Чей это дом? – отозвался он задумчиво.
- Ничей, - ответила она, подходя и повисая кокетливо на его локте, - раньше в нем жил какой-то русский, а потом никто, он слишком дорогой и старый, тем более половина принадлежит государству. Пойдем! Зачем это тебе?
Торрегроса в тот же вечер распрощался с компанией, для того чтобы назавтра встретится с министром культуры и обсудить условия покупки. Ровно через неделю Линдсей-хаус стал его собственностью. Испанец, как осчастливленный ребенок, каждый божий день бродил по его коридорам, до светлой радостью дотрагиваясь до стен, и картин, и фресок. А главное, он чувствовал себя дома.
Идея пригласить Нитью для создания дизайн-проекта тоже исходила исключительно от Цезаря. Он почти месяц искал именно того мастера, который бы чувствовал этот дом и историю, которая окружает его, именно так, как и сам Торрегроса. Ирония судьбы, когда он увидел фото в журнале, его как током дернуло, он увидел то, что хотел, ни больше, ни меньше. И кто бы мог подумать, что так чувствовать земную геометрию, и красоту гармонии, и блеск классики смогла… весперианка, больше того, основатель Equality. Торрегроса был ошарашен, но не отказался от такого мастера.
- Мистер… Торрегроса?!
Сезар ухмыльнулся, выходя из-за колоны. Что ж, их удивление оказалось взаимным.
- Можно Сезар, мисс Эрондейл. У нас предстоит большая работа, а фамилия моя длина и сложновата. Дом не готов, но по моему приказу в столовой подали чай. Представляете, я нашел здесь чайный сервиз и серебряные столовые уборы. Такое богатство… Составите мне компанию?
Испанец чуть склонил торс и повел кистью в приглашающем жесте.
Отредактировано Cezar Torregrosa (2013-11-10 17:58:42)
