До авиашоу оставалось около двух недель, и подготовка шла полным ходом. Нынешний день выдался особо трудным. Эскадра отрабатывала очередную фигуру высшего пилотажа. Норин перешёл в состояние повышенного внимания и сосредоточился. Стоило зазеваться, отвлечься хоть на секунду и одно неверное действие могло не только сорвать репетицию, но и привести к более плачевным последствиям. Какой бы ты ни был профессионал, вероятность задеть соседний истребитель при выполнении трюка всё равно высока. Под конец репетиции Одеир был выжат как лимон. Единственным желанием оставалось покинуть осточертевшую авиабазу и, добравшись домой, рухнуть на диван и никогда больше с него не вставать.  При том, что Норин очень любил свою службу, обожал летать, но когда на протяжении последнего месяца не вылезаешь из истребителя и, мысль, что вот-вот срастёшься с ним окончательно, начинает посещать всё чаще, тут уже не до высоких чувств к полёту.
Одеир успешно завершил свою часть трюка и повёл истребитель на посадку. Обычно ему хотелось подольше оставаться в небе, но не сегодня, он слишком устал. Нужно было немного передохнуть, иначе третьего раунда он не выдержит, а в том, что тот будет, никто не сомневался. Крейн хотел сделать всё по высшему разряду, и Одеир прекрасно понимал своего шефа. Норин посадил истребитель и направился к себе в кабинет. Там он сможет насладиться двадцати минутным отдыхом, именно столько Скалигер выделил времени своим пилотам. Ещё одно преимущество заместителя командира, не нужно было идти в общую комнату отдыха, где ему точно не удалось бы расслабиться. А тут его ждало удобное кожаное кресло, прохлада и, в то время как снаружи слышны были команды, приказы и рёв двигателей, спасительная тишина. Одеир откинулся в кресле и закрыл глаза.  Нужно было восстановить силы, поэтому он очистил разум и глубоко вздохнул. Пилоты эскадры знали, что в такие моменты его лучше не беспокоить, можно было схлопотать по полной программе. Поэтому, когда раздался стук в дверь, Норин уже приготовился разразиться целой тирадой о том, что тот, кто прервал его попытки собраться с мыслями, будет полностью повинен в срыве репетиции или в том, что уставший майор собьёт кого-то при неудачном повороте. Одеир обречённо вздохнул и разрешил войти. Нарушителем спокойствия оказался Крейн.
- Извини за прерванную медитацию, Нор. Нам нужно поговорить.
Норин знал, что просто так Скалигер не оторвёт его от отдыха, тем более от этого зависит успех трюка. Он кивнул, и шеф продолжил свою речь. Норин ожидал чего угодно, но только не того, что услышал от Крейна.
-  То есть как это отпускаешь?! – у Одеира даже дар речи на некоторое время пропал, глаза расширились от удивления. – Репетиция в самом разгаре, как ты без напарника?
Сейчас в Норине боролось сразу несколько чувств. Во-первых, не верилось, что Крейн это сказал, обычно он гоняет всех до последнего, и неважно друг ты ему или нет, дело есть дело и его нужно закончить. А если это всё, действительно, правда, то с чего бы шефу быть таким заботливым? Во-вторых, своих не бросают, да и как это будет выглядеть, все в небе, трудятся в поте лица, а заместитель эскадры уже удалился. Одеиру, в принципе, было всё равно, что скажут парни, но оставить Скалигера посреди репетиции он не мог. И, наконец, в-третьих, очень хотелось верить, что всё это истина, а значит, можно спокойно завалиться домой и забыться сладким сном.
-  Ничего, последний заход остался, справлюсь.
«Неужели это всё происходит на самом деле и не снится мне, пока я дремлю в кресле?»
- Спасибо, шеф, - Норину нужно было окончательно убедиться в том, что его рабочий день окончен, поэтому он осторожно и с крайней неохотой спросил, - А с чего вдруг такая щедрость?
И по лицу Крейна понял, что, видимо, лучше бы он сегодня окончательно врос в кресло истребителя. Слова шефа подтвердили его опасения, у Скалигера было для него поручение.
«Знал же, знал, что всё не просто так!» Настроение слегка упало, а ведь долгожданная свобода была столь близка. Но всё равно, каким бы поручение ни было, с ним можно было справиться и отдыхать потом в своё удовольствие. Так что оптимизма Норин не терял и даже улыбнулся про себя. Однако, все его радужные планы, как ветром сдуло, когда он узнал, в чём, собственно, заключалась просьба Крейна. Нужно было встретиться с пресс-секретарём из МИ-5.
-  Крейн, - Одеир еле сдерживал своё негодование. – Ты же знаешь, что я терпеть не могу прессу.
-  Знаю, и не просил, если бы сам мог.
Норин понимал, что друг просто так не кинул бы его на растерзание журналисту, поэтому споры тут бесполезны. Никто, кроме Одеира не мог заменить Скалигера в таком деле.  Поэтому пара секунд внутренней борьбы и, наконец, ответ:
- Хм…можешь рассчитывать на меня, - у Норина появилось стойкое ощущения, что на него гора навалилась. «Чёрт! Надо же было так влипнуть!»
Шеф сказал, что направит пресс-секретаря к Одеиру, и вышел. А Норин остался наедине со своими мыслями в ожидании самого худшего разговора в жизни. Эта неприязнь к журналистам была не безосновательной и брала корни глубоко в прошлом, он уже года три как поступил на службу в КВВС, а вскоре познакомился с замечательной девушкой. Тогда ещё ничего не предвещало беды. Отношения завязались быстро, Норин влюбился по уши. Однажды, она попросила провести её на авиабазу, просто хотела посмотреть, где трудится её возлюбленный. Одеир, конечно, насторожился, но ведь ею двигало только любопытство, по крайней мере, он был в этом абсолютно уверен. Ему пришлось выдумать историю, и в итоге это сработало. Девушка была вне себя от счастья, когда они бродили по авиабазе. А вот Норина не покидало чувство, что он совершает настоящее преступление, но он гнал от себя эти мысли. Всё прошло хорошо, никто ничего не заподозрил, и Одеир со своей девушкой спокойно покинули базу. Тогда он видел её в последний раз. Она два дня не отвечала на звонки, Норин не мог застать её дома. Парень совсем потерял голову, не знал, что и думать. Причина, столь странного исчезновения открылась на третий день. Одеир до сих пор помнил, как утром развернул газету и увидел огромную статью на всю полосу. Часть из того, что было написано, являлось засекреченной важной стратегической информацией. Хорошо, что такого было мало, иначе Норина не только лишили бы лицензии пилота, но и упекли бы в тюрьму за измену. Его любимая девушка оказалась очень рьяной журналисткой, которая ради информации завела с ним роман, а он-то сентиментальный дурак повёлся на это. У него даже в мыслях не было сомнений в искренности её чувств. То, что происходило дальше, было как в тумане: душевная боль, ярость, обида, гнев, разбирательство военной прокуратуры, бесконечные допросы. Как ему легко удалось отделаться тогда, для Одеира и по сей день этот вопрос не имел однозначного ответа. С тех пор он окончательно потерял веру в людей и в женщин особенно. Потом ему эту веру вернули, а вот журналистов Норин старательно обходил стороной и теперь. Если не хочешь сболтнуть лишнего, лучше молчи – это стало золотым правилом для Одеира.
Стук в дверь вернул его к реальности. «Так, друг, ты с этим справишься!» Норин сделал глубокий вдох и резко выдохнул, а затем крикнул:
-  Войдите.

Дверь отворилась и Норин, собравшись с духом, встал, чтобы поприветствовать гостя. Внутренне он уже настроился на нешуточный поединок со страшным зверем, журналистом из внутренней разведки. Но вошедшая в кабинет девушка одним своим появлением, словно волной, смыла весь его настрой. Он даже сначала подумал, что она, возможно, ошиблась дверью, настолько его представление о том как должен выглядеть суровый агент МИ-5 отличалось от того, что Норин сейчас видел. По ходу службы ему несколько раз приходилось сталкиваться с представителями внутренней разведки, довольно неприятные личности, которые мнят себя хозяевами мира. У них это прямо на лице написано, что-то вроде вы тут никто, а мы в перерыве на обед опять страну спасли. Но гостья была милой, молодой девушкой, едва ли намного старше Кайлин, а в её больших зелёных глазах плясали озорные огоньки. Одеир даже слегка растерялся, не зная, что сказать, но она, похоже, не заметила его замешательства и представилась.
-  Меня зовут Мишель. Мишель Стаффорд. Я сотрудница Ми5 и у меня есть к Вам пару вопросов и несколько просьб.
«Хм, нет, всё-таки не ошибка». Норин слегка кивнул и ответил на её рукопожатие:
-  Майор Одеир, заместитель командира эскадрильи.
«Так друг, спокойно, девушка-журналист, что тут такого». Но какое-то неприятное чувство охватило его с ног до головы, словно над ним занесли топор, воспоминания далёкого прошлого так и норовили выбить его из колеи. Однако это ощущение тут же пропало, когда Мишель улыбнулась. Одеиру даже захотелось улыбнуться ей в ответ, настолько доброжелательной она была. «Не смей, не смей расслабляться!» Но как бы Норин не старался снова оградиться стеной делового безразличия, ему это не удавалось. Было в девушке что-то такое светлое, хорошее, располагающее к себе. Интуиция Одеира ещё ни разу не подводила. Он видел человека насквозь. И тогда в прошлом интуиция вопила сиреной, когда Норин незаконно проводил свою девушку на базу, но он не прислушался, и известно как всё вышло. Но сейчас всё было по-другому. Он не чувствовал угрозы от Мишель или надменности, присущей представителям её организации. Если бы Одеир встретил девушку на улице, то вряд ли подумал бы, что она работает в МИ-5.
– И сразу же первая просьба. Давайте продолжим разговор вне кабинета?
«Вне кабинета?! Подозрительно», – Норин слегка нахмурился. И опять это неприятное чувство. В последний раз прогулки по базе с девушкой закончились крайне печально. Вообще у Одеира сложилось стойкое ощущение, что история повторяется. Но он, наконец, собрался и отбросил эти мысли. «Что за дурость лезет мне в голову? Она просто выполняет свою работу, и допуск к секретной информации есть. О, друг, похоже, у тебя мозг уже совсем кипит, если небо с землёй сравниваешь».
-  Вне кабинета? Хм, это можно. Хотите, чтобы я устроил вам экскурсию, мисс Стаффорд?
Норин не сводил с неё глаз, Мишель почему-то разом завладела его вниманием. У него даже усталость, как рукой сняло, будто не он ещё полчаса назад стремился поскорее покинуть базу и отправится прямиком в объятия Морфея. Осталось лишь любопытство, захотелось узнать эту девушку поближе.
- У Вас очень мило.
«Отвела взгляд, наверно, я смутил её, не надо было так пристально смотреть». Одеир снова осадил себя, понимая, что мысли текут совсем не в том направлении. «Возьми себя в руки, в конце концов, ты же на службе!» Но ответил всё же с улыбкой:
-  Спасибо, - «Да я прямо мастер красноречия, нужно сказать ещё что-нибудь, а то примет меня за одного из этих молчаливых вояк. И почему мне хочется, чтобы она так не думала?» - Я обычно редко здесь бываю, по большей части кабинет приспособлен мной для отдыха и важных встреч.
Одеир продолжил попытки возвести внутреннюю баррикаду, чтобы сохранить деловой настрой. «Она журналист из МИ-5, сейчас пойдут каверзные вопросы и желания пойти туда, куда запрещено. И всё это будет сопровождаться виртуозной игрой на моих нервах».
-  Я не одна из тех сотрудников, которая ведет допросы, меня не стоит бояться. Я всего лишь пресс секретарь.
И Норин сдался. Она словно читала его мысли, хотела успокоить, и снова эта доброжелательная улыбка. Воспоминания из прошлого ушли на задворки сознания, где им и положено храниться. Одеир вздохнул и смирился с мыслью о том, что хочет показать этой девушке свой второй дом с самой лучшей стороны. Он взял удостоверение, убедился в истинности слов Мишель и вернул его обратно.
-  Хорошо, я проведу вас по авиабазе. Но хочу предупредить, что, возможно, не смогу ответить на все вопросы, секретность, сами понимаете. И предлагаю начать с простого выхода на улицу. Сейчас моя эскадрилья начнёт тренировку для авиашоу, и у вас есть редкая возможность увидеть фигуры высшего пилотажа одной из первых. Поверьте, это незабываемое зрелище.
Норин просто не удержался, уж очень хотелось поразить девушку, произвести незабываемое впечатление.
-  А потом я могу провести вас к ангарам. И немного познакомить с боевой техникой. – Одеир глянул на часы, - О, пилоты минут через десять уже начинают репетицию. Если не хотите ничего пропустить, нам лучше поторопиться.

Мишель была очень хороша собой. Норину вдруг пришла мысль, что это поручение Крейна, каким бы каторжным оно ни казалось в начале, похоже, становится всё более терпимым. Одеир даже не чувствовал, что она журналист, просто девушка, которая с горящими от любопытства глазами смотрит на него и хочет поскорее всё увидеть и обо всём разузнать. Он разрешил оставить сумочку в кабинете, заверив, что её вещи будут в безопасности. Ему показалось, что она слегка смутилась своей просьбы, но Одеир сделал вид, что не заметил легкого замешательства. Норин взял ключ из ящика стола, пошарив там немного, и, выйдя из кабинета, захлопнул дверь. 
Они шли по коридорам штабного здания практически в полной тишине. Лишь из кабинетов доносились обрывки разговоров и звуки телефонного звонка. Норин с лёгкой улыбкой наблюдал за тем, как Мишель интересуется фотографиями на стенах, стараясь не смотреть слишком пристально, чтобы не привлекать её внимания. Ему было так легко с ней, будто он сопровождал не агента внутренней разведки, а любимую и родную Кайли.
- Вы давно работаете пилотом?
«Ну вот, интервью, наконец, начинается». Вот только ощущения, что это тот самый страшный допрос, который он ещё несколько минут назад весьма живописно себе представлял, у него не было. Это был простой разговор двух людей, которые впервые встретились и всего лишь хотят лучше узнать друг друга.
- Я служу в КВВС уже почти двенадцать лет. Но всё началось гораздо раньше, с учёбы в кадетском корпусе авиационной подготовки. Мне было 14, когда отец отправил меня туда.
При упоминании о родителе у Норина вдруг всё сжалось внутри. С чего бы это вдруг? Обычно Одеир старался не думать об отце. Тем более, когда-то давно он убедил себя, что у него есть только мать. Норин так и не смог сблизится с ним, да и не пытался, если честно. И со стороны отца не наблюдалось никаких попыток вновь увидеть сына. Нет, они, конечно, виделись, когда Одеир заезжал в родительский дом, но всё их общение сводилось до молчаливого приветствия и такого же прощания. Но обычно отец знал о визитах Норина, и его не было дома в этот момент. Мать, конечно, до сих пор не оставляла попыток примирить их, но всё безрезультатно. Прошло то время, когда он сильно нуждался в родителе, в его отзыве и похвалах. В какой-то степени отеческую заботу подарил ему Крейн, взяв под крыло, когда Одеир только продвигался по службе. Они оба начинали практически с нуля и прошли долгий извилистый путь до нынешнего своего положения. Шеф не только помог ему, но и фактически принял в свою семью, что с его-то отношением к людям было настоящим чудом. Поэтому Скалигеры для Норина были самыми близкими людьми после матери. Но сейчас, когда он заговорил об отце, ему стало как-то не по себе, словно он что-то упустил в своей жизни. Ведь именно благодаря своему родителю Норин стал пилотом. Сейчас он даже не представлял, что может быть кем-то другим, не представлял жизни без неба. Пусть отец тогда руководствовался лишь тем, что сыну нужна дисциплина, но ведь именно он дал ему крылья. Почему именно сейчас это пришло ему в голову. На Норина вдруг навалилась тоска. Странно это всё. Последний раз Одеир себя так чувствовал только, когда они с отцом снова разошлись после выздоровления матери. Тогда он надеялся, что хоть какое-то общение вернётся, но ничего не произошло. Неужели эта девушка так на него влияет, от её добродушия и самому хочется, чтобы всё было хорошо. Но в отношениях с отцом уже мало что изменится. Слишком много воды утекло. «Я ведь даже не могу сказать ему спасибо за то, кем я стал, или могу? И как он на это отреагирует?» Он тряхнул головой, чтобы прогнать тяжёлые мысли, но обещал себе подумать об этом после.
Они с Мишель вышли на улицу, а Норин всё продолжал наблюдать за ней. Видя её почти детский восторг, он слегка успокоился, неприятные ощущения от мыслей об отце потихоньку уходили, заменяясь на лёгкость в душе. Истребитель пошёл на взлёт, скорее всего очередной плановый вылет, так как эскадра ещё не в небе. Одеир давно привык к звукам самолёта, это было сладкой музыкой для его ушей, но с непривычки такая мелодия могла напугать кого угодно. Видимо, Мишель не оказалась исключением. Норин заметил, как она вздрогнула и переменилась в лице, однако, потом вдруг рассмеялась так задорно, что он сам с трудом сдержал улыбку.
- И как Вам работается здесь? Как Вам руководство?
«Хм, только вспоминал старого доброго Крейна. Да, с начальством мне определённо повезло». Норин часто слышал, как его называют любимчиком, прихвостнем веспериан. Всё-таки к иномирцам отношение до сих пор оставалось неровным. Но ему было всё равно, ближе друга, чем Крейн у него не было.
- Служба, есть служба, мисс Стаффорд, всякое бывает. Но я люблю свою профессию, люблю небо. Знаете, - и тут он слегка замялся, так как собирался сказать нечто личное, поделиться своими ощущениями, чего не хотел выдавать малознакомому человеку. Но атмосфера их беседы была такой лёгкой, что начало фразы вырвалось само. Поэтому Норин неуверенно, но всё же договорил. – Я не представляю свою жизнь без полёта. Поэтому меня постоянно преследует страх, что я больше не смогу подняться в небо по каким-либо причинам.
Он смутился, отвёл взгляд. Не нужно было этого говорить, лишнее. Поэтому вспомнив вопрос о начальстве, тут же на него ответил, однако, посмотреть ей в глаза так и не смог.
- Я и сам в какой-то степени руководство, мисс. Это военная база, дисциплина, устав. Так что сами понимаете, всё строго. Но я привык к этому уже давно.
Затем пошли вполне ожидаемые вопросы насчёт предстоящего авиашоу. Одеир рассказывал подробно, здесь можно было не бояться сболтнуть лишнего, всё-таки ничего сверхсекретного в этой информации нет. И говоря о том, что он хорошо знает, Норин успокоился, к нему снова вернулась уверенность. Обо всём, что хоть как-то связано с его профессией, он готов был говорить часами, любимая тема. Сначала Одеир бросал специфические термины и характеристики, но видя лёгкое непонимание в её взгляде, улыбнулся и продолжил объяснять на более доступном языке. Норин снова смотрел на неё, без намёка на неловкость. Своей обворожительной улыбкой она настраивала на хороший лад. Беседа вновь стала непринуждённой. Одеир заметил, что они стоят друг другу слишком близко, у него даже дыхание перехватило. Поймав на себе её изучающий взгляд, он немного сбился с мысли, замолк и посмотрел ей в глаза. Всё-таки было в ней что-то такое, от чего сердце билось чаще.
«Хорошая, добрая, общительная, красивая, умная…столько достоинств, а какая фигура! Потрясающая девушка!»
Одеир понял, что мысли потекли совсем не в том направлении и снова себя одернул. «Сосредоточься, не смотри так пристально, не отвлекайся!»
Он выдохнул и, отведя взгляд, ответил на очередной вопрос:
-  Практически всем, что летает, мисс Стаффорд.
Они снова продолжали идти к ангарам. На взлётной полосе стоял грузовой самолет, скорее всего очередная проверка работоспособности техники. Норин даже не обратил на него внимания, а вот Мишель похоже была поражена.
-   Я первый раз вижу такой громадный самолет. Майор Одеир, этим самолетом,  Вы тоже можете управлять?
Его почему-то покоробило это официальное обращение. Их беседа всё больше напоминала встречу двух хороших знакомых, поэтому он решил назвать ей своё имя.
-  Зовите меня просто Норин. Да, я могу поднять эту птичку в воздух.
Послышался характерный гул реактивных двигателей, и Одеир повернулся на звук. Его эскадра приступала к репетиции. «Что-то они припозднились»
Взлёт обычно производился парами, но сейчас первый истребитель поднялся в воздух один. Это был Крейн, они всегда вместе начинали представление. Норину вдруг жутко захотелось быть там, в небе. Всё-таки он как наркоман, полностью зависим от чувства полёта. И неважно, устал он или нет, его постоянно тянуло подняться выше облаков. Одеир глубоко вздохнул:
-  А теперь, мисс, посмотрите на на небо. Моя эскадрилья начинает тренировку.

Норин продолжал смотреть в небо. Его нестерпимо тянуло туда, к своей эскадрилье. Похоже, что этот круг будет последним, ребята справлялись как никогда хорошо. Сегодняшний элемент программы был удачно освоен, Крейн будет доволен. Одеир улыбнулся этой мысли и с удовольствием следил за тем, что вытворяют в небе его парни. Но вот девушке было явно не до репетиции. Норин даже удивился. Она ведь пришла разузнать всё о предстоящем авиашоу, так почему лишь мельком взглянула на часть программы. Он-то ожидал, что Мишель будет неотрывно наблюдать за репетицией, и на какое-то время даст ему сосредоточиться, чтобы не расплываться от одной её улыбки. Но у неё видимо были другие планы. В Норине просыпалась какая-то необъяснимая симпатия, и он пока не знал, как на это реагировать. С одной стороны она просто привлекательная девушка, а с другой агент МИ-5. Одеир дал себе установку не забывать об этом ни на секунду.
- Норин, чем еще Вы увлекаетесь помимо полетов и работы? У вас есть любимые занятия? Дела? И откройте тайну, чем занимается пилот вне самолета?
Он не ожидал такого вопроса, ему показалось забавным то, что он слышал, и Норин, не удержавшись, слегка засмеялся.
-  Простите, мисс Стаффорд…эм, - он вновь взял себя в руки, но не перестал улыбаться. Беседа всё больше начинала ему нравиться. - Пилот вне самолёта превращается в самого обыкновенного человека, уж поверьте. И в этом нет никакой тайны, - так теперь самое главное не сболтнуть лишнего, пошли личные вопросы, тут надо быть настороже. Нор снова принял серьёзный вид, но прекрасно понимал, глаза выдают его настроение с головой. – Служба занимает практически всё моё время. Когда мне не хочется никого видеть, я запираюсь дома с книгой или слушаю музыку, очень расслабляет. Но обычно вечерами дома меня не поймать.
«Ты ещё явки и пароли назови, прекрати откровенничать!» Внутренний голос был непреклонен, установка не болтать начинала сбоить, а во всём виновата лёгкость и непосредственность Мишель, которая невольно передавалась и Норину.
-  Оставим в покое авиашоу, давайте поговорим о Вас. Мне пришла в голову неплохая идея, написать краткую статью о буднях пилота.
«Так, стоп! С чего это вдруг такая перемена темы?» Одеир насторожился. Усыплённая паранойя словно очнулась после долгой комы. Былую лёгкость как ветром сдуло. «Мне это не нравится, а вдруг её специально подослали, чтобы проверить мою реакцию». На самом деле мало кто знал о том злосчастном происшествии в начале его карьеры. Но это ведь внутренняя разведка, мало ли что могло прийти им в голову. Неужели это поручение Крейна неспроста, и он тоже замешан в этой проверке. «Я гребанный параноик! Шеф бы никогда меня так не подставил» В этом Норин был абсолютно уверен, он доверял Крейну как самому себе. В случае чего Скалигер бы нашёл способ как-то его предупредить. «Спокойно, нужно осторожно выяснить, чего она от меня хочет».
-  Но, мисс, мне казалось, что авиашоу и есть цель вашего пребывания здесь. С чего такой интерес к моей скромной персоне?
История про друга пилота его не слишком убедила, однако же, было в её голосе и взгляде нечто такое, что намекало на личное. «Допустим, что это правда. Но не сметь расслабляться»
-  Если Вы не против.. Сейчас я буду не представителем Ми5, а обычным журналистом. И можете называть меня по имени. Меня зовут Мишель.
И тут Одеир окончательно запутался. Либо она была великолепной актрисой, что в принципе имело место быть, учитывая её профессию, и хочет перевести их беседу в обычный разговор, чтобы легче было тянуть информацию, либо это личный интерес к нему и ей необходимо стереть эти официальные границы.
«Интерес? Ко мне?» Норин настолько удивился этой мысли, что это отразилось у него на лице. Однако же, всё что происходило, отлично укладывалось в эту версию. Он постоянно ловил на себе её взгляды и эти вопросы. Не удивительно, что этот вариант развития событий нравился ему гораздо больше изощрённого допроса, тешил его мужское самолюбие.  Они продолжали идти, а Мишель вела себя всё так же непосредственно, задорно смеялась и сыпала вопросами. В какой-то момент Норину даже захотелось спрашивать в ответ, ощущение дружеской беседы вернулось, паранойя взяла выходной.
-  Любите небо, Мишель, - это имя звучало как музыка. – Оказывается, у нас есть что-то общее. – Зачем он это сказал? Слова сами вырвались помимо его воли. А всё эффект этой мысли об интересе, расслабился, потерял границы. Нужно было как-то смягчить эту фразу, поэтому он не стал задерживать на этом внимание и продолжил, - Я редко бываю в аэропортах, но согласен с вами, они наводят тоску. Однако стоит присмотреться к встречающим или провожающим, можно увидеть столько эмоций: радости, тёплой отеческой любви, страсти, нежности или наоборот такой печали от расставания, что и у самого слёзы на глаза наворачиваются. Но даже у провожающих во взгляде отражается надежда на скорую встречу. На самом деле многие видят аэропорт как огромный муравейник, а для меня это настоящая кладезь чувств и переживаний. Я люблю наблюдать за людьми, это прогоняет скуку, отвлекает от тяжёлых размышлений, и время ожидания проходит быстро. Если в следующий раз, оказавшись в ожидании своего рейса, вам станет грустно, посмотрите на людей, это скрасит ваш день, уверяю.
Одеир научился этому, когда в очередной раз предстоял сложный перелёт на военную операцию, и тогда вероятность того, что они вернуться живыми была крайне мала. Эскадре не разрешили лететь на своих истребителях, это было слишком опасно. Тогда он словно отправлялся к смерти на ужин. Боялся? Даже очень. Не важно, какого героя ты из себя строишь, инстинкт самосохранения штука сильная. И вот тогда, сидя в аэропорте, он смотрел на людей, отвлекаясь от страшных мыслей, и молил Бога, чтобы его мать с такой же радостью в глазах всё-таки смогла встретить живого сына. Его молитвы тогда были услышаны, никто из эскадры не погиб. Они с Крейном справились с задачей и вернули всех парней домой целыми и невредимыми. И с тех пор, Норин всегда старался задержаться в гражданской простой жизни, где нет ужасов войны, а только любовь, счастье и радость встречи. И аэропорт помогал ему отвлечься от предстоящего задания, каким бы оно ни было.
- А прошлое оно всегда стремится завладеть нашими мыслями, особенно, если о нём не хочется вспоминать. Поверьте, здесь я вас понимаю, как никто…
И снова эти мысли об отце. Нет, не сейчас, об этом он подумает после, сидя перед телефонной трубкой у себя дома. Одеир заметил, что девушка погрустнела и смутилась. Снова личное. Значит, их разговор, действительно, уже давно перешёл официальные рамки. И это уже точно было не интервью, а нечто иное, гораздо более приятное. Он почувствовал её прикосновение и вздрогнул от неожиданности. Перехватило дыхание, по телу побежали мурашки. «Да что же со мной происходит?» Норин решил сделать вид, что не заметил этого жеста, так будет лучше. Дружеская беседа это одно, но тут, кажется, назревало кое-что более серьёзное. Не нужно давать волю желаниям и мыслям, сейчас это только помешает. Она снова задала вопрос о самолёте, смутилась, растерялась? Возможно… А может это он что-то не так сделал. Нужно было срочно исправиться.
-  Мишель, с вами всё в порядке? Если я что-то не так сказал, извините, пожалуйста. Я не хотел вас обидеть.
Обидеть? Да, похоже, она не была обижена, но кто знает, что за мысли крутились у неё в голове. Пора было прогонять это игривое настроение, не хватало только флирта на рабочем месте. Но Одеир снова увидел её улыбку и успокоился. Экскурсия продолжалась. Ему вдруг пришла одна идея, которая показалась весьма интересной, но он пока не решился её озвучить. Норин не знал, как Мишель отреагирует на его предложение, лучше подождать, пока их беседа снова вернётся в нужное русло.

Отредактировано Norin Odair (2013-12-29 18:13:48)

Неожиданно пришедшая идея продолжала крутиться у Норина в голове. Мишель упомянула, что любит небо, так почему бы не продолжить экскурсию по базе с высоты птичьего полёта. Эскадра уже закончила репетицию, Одеир провожал взглядом истребители, идущие на посадку. Сегодня ребята поработали на славу, но завтра их всех снова ждёт адский денёк. Однако сейчас Норина больше не беспокоили трудности будущих репетиций, он вообще об этом не думал, ему просто хотелось подняться к облакам.  Ну и произвести впечатление на девушку, конечно. Мысль об её интересе к нему прочно засела в голове, вызывая довольную улыбку.  Одеир вполне мог устроить вертолётную прогулку, его эскадра на сегодня закончила, и по плану больше никто не должен был занять воздушное пространство над авиабазой. Но ему хотелось показать не только свой второй дом во всей красе, но и Великий Лондон. Такое тоже было ему под силу. Когда Норин волей обстоятельств оставался без компании на выходные или просто не было настроения, он приходил сюда и брал вертолёт, чтобы подняться к облакам, снова ощутить это непередаваемое чувство полёта, оставить все тяжёлые мысли на земле и оказаться там, где только он и бескрайняя небесная синева. Лишь там Норин чувствовал себя по-настоящему умиротворённым и счастливым. Одеир любил свой родной город, а с такой высоты он казался ещё прекраснее. И пилоту очень хотелось поделиться этим с Мишель, показать ей то, что она возможно никогда не видела. Почему? Симпатия к ней росла с каждым вопросом, с каждой её улыбкой и взглядом украдкой. Мишель была потрясающей девушкой, его тянуло к ней. Будто не он ещё полчаса назад думал о ней, как о страшном звере – журналисте из внутренней разведки. Нет, на деле она оказалась совсем другой, прекрасной собеседницей, жизнерадостной и общительной. С нею он забыл свои страхи по поводу прошлого. Паранойя успокоилась. Однако Норин всё ещё был осторожен в словах, на всякий случай. Настроение девушки изменилось, и он пока не знал, как она отреагирует на его предложение, да и чего вообще ждать от дальнейшего их разговора, так как интервью уже точно закончилось. Но здесь Одеир, похоже, ошибся.
В мыслях он уже был высоко в небе, когда раздался телефонный звонок, который вернул его к реальности. Норин практически не слышал, о чём говорила девушка, над ними, как раз пролетал самолёт. Но после разговора её словно подменили. Вопросы снова вернулись к авиашоу, и они уже не были так наивно милы, в Мишель будто проснулся журналист, тот самый, которого так опасался Одеир. Что произошло?  Что такого было в её беседе? Скинула ли она маску добродушия в этот момент или наоборот, одела другую. От таких перемен Норин даже слегка разочаровался, что отразилось в его взгляде, это было так неожиданно, что он не успел проконтролировать свою реакцию. Дурак, надумал тут себе невесть чего. Какой тут может быть интерес, когда голос её стал холодным, а в глазах появилось деловое безразличие. Девушка перестала улыбаться и у него самого настроение попортилось. Расслабился, потерял осторожность, накрутил мыслей, какого хрена. Похоже, интервью вернулось, нет, не интервью, теперь это напоминало допрос. Но ведь не могла же она так хорошо играть эту лёгкость, жизнерадостность и смущение, тогда явно прозвучало что-то личное, скорее Мишель играла сейчас. Так что же происходит? Он вроде тут не причём, или причём? Норин слегка тряхнул головой, прогоняя эти странные мысли. Сейчас он решил просто наблюдать за тем, как она будет действовать дальше. Никаких больше лишних идей, никакого намёка на симпатию. «Соберись и продолжай отвечать на вопросы чётко и только по делу». Но такой поворот событий ему явно не нравился. Всё-таки надежда на приятную беседу была, а теперь она лишила его этого. Ему даже говорить-то особо не хотелось, разочарование росло и крепло. Он вздохнул от печальных мыслей. Однако задание есть задание. Теперь оно стало таким, как Норин себе и представлял, выматывающим душу и нервы напряжённостью. Настроение упало ниже плинтуса. Одеир продолжал отвечать на её вопросы о грядущем авиашоу, но уже без того энтузиазма, что был в начале беседы. Лишь сухие факты, ничего более. Норин поглядывал на неё украдкой, но не видел больше той Мишель, которая была перед ним каких-то десять минут назад.
- Пройдемте, мы посмотрели не все. Я вижу, впереди нас ждет много интересного.
«Так, кто кого ведёт? Нет, только не это. Похоже, она теперь тут главная». Одеир чуть не застонал от разочарования. Вспомнил свои мысли по поводу желаний журналиста залезть туда, куда нельзя и поёжился. «Брр, неужели опера «сыграй на моих нервах» началась» Ему этого очень не хотелось, ведь всё так хорошо начиналось. Перед ним был не просто журналист, что он бы смог ещё как-то перетерпеть, теперь это был агент МИ-5, во всей красе своей надменности. Похоже, прежняя лёгкость в их разговор уже не вернётся. Что бы там не сказали Мишель по телефону, это превратило её в того, кого Одеир ожидал, но так не хотел увидеть. Теперь оставалось только одно, держаться изо всех сил, не болтать лишнего и не пускать, куда не следует. Норин снова вздохнул и теперь старался на неё не смотреть, чтобы не пытаться найти ту, которая вдруг скрылась за маской безразличия. Жаль, очень жаль, что их дружеская беседа закончилась. Но тут видимо ничего не поделаешь.
-  Да, мисс Стаффорд, пройдёмте, я покажу вам остальную технику.
Дежурная фраза, дежурный тон. Одеир продолжал рассказывать ей о том, что встречалось им на пути, не видя этого восторга и любопытства в её глазах. Теперь беседа давалась с трудом. Хотелось поскорее со всем разобраться и отправиться уже, наконец, домой. Норин снова почувствовал, насколько сильно устал от сегодняшнего трудового дня. Но экскурсия постепенно подходила к концу, и они как раз подошли к тому вертолёту, который он часто брал в аренду. Одеир не сдержал улыбку. Он любил эту машину, словно старого доброго друга. Каждая их встреча была приятной и запоминающейся.
- Я бы хотела посмотреть на авиабазу с высоты птичьего полета.
«Что?!» Норин чуть не сказал это вслух. Он так удивился, что отвернулся от неё, чтобы девушка не заметила, как Одеир изменился в лице. Вообще это была обычная просьба, даже логичная, учитывая, что он пилот, управляющий всей техникой. Но то, что эта мысль ему уже приходила в голову, и Мишель словно прочитала её, это было как-то странно и необычно. Поэтому Норин даже дар речи потерял на некоторое время и просто слушал, что она говорит.
-  Ваше руководство не будет против. Если Вы не сможете, мистер Одеир, кто сможет осуществить мою просьбу? Вы откажите мне, Норин?
И снова что-то изменилось, от её взгляда Норина обдало жаром. Казалось, что Мишель  сейчас подойдёт к нему вплотную и проведёт рукой по щеке. «Что происходит?» От внезапных мыслей у него мурашки побежали по коже. Перемены, похоже, были у неё в крови, не разговор, а американские горки какие-то. Но, по крайней мере, он больше не видел безразличия, надменности или холода. Нет, теперь было очень жарко. Она снова вернулась, но теперь другая.  И Норин пока не решил, радует его эта Мишель или настораживает. Агент МИ-5, как и журналист исчез. Перед ним стояла девушка, которая уже практически не скрывала свой интерес к нему. У Одеира перехватило дыхание, сердце забилось чаще. «Маска, значит, эта деловитость была всего лишь маской» Норин даже улыбнулся про себя. Но нужно было сохранять спокойствие и ясность рассудка. Он всё ещё не знал, что у неё на уме. Однако, прогулку, конечно, организовать мог, о чём и думал некоторое время назад. Настроение в момент улучшилось, усталость снова была задвинута на задний план.
-  Нет, мисс Стаффорд, руководство не будет против, - он продолжал сохранять дистанцию в общении, на всякий случай. Норин не знал, чего ожидать от неё в следующий момент. - Я и сам часто летаю на этом вертолёте, поэтому с удовольствием покажу вам окрестности базы с высоты птичьего полёта, и может, покружу немного над городом. Только мне нужно предупредить кое-кого и выяснить чистое ли небо в ближайшие полчаса-час. Подождите меня здесь пару минут, я скоро вернусь.
«Ух, вот это девушка, настоящий ураган эмоций» Норин всё никак не мог прийти в себя от неожиданных поворотов в их беседе. И, чёрт возьми, ему нравилось то, что он не мог её просчитать. Это очень интриговало и, что таить, вызывало огромный интерес. В нем проснулся азарт. Теперь хотелось понять её, попробовать предугадать действия. Одеир быстро нашёл человека, с которым нужно было решить вопросы по поводу взлёта. Им повезло, никто пока не планировал подниматься в воздух. Норин просил передать Крейну, что задержится, и чтобы тот не ждал его после окончания рабочего дня. А затем поспешил к главной загадке сегодняшнего дня. Мишель стояла около вертолёта, и её волосы развевались на ветру. Она была прекрасна. «Так друг, спокойно, проводишь экскурсию и всё. Никаких лишних чувств и эмоций, всё в пределах. Не забывай про границы!»  Норин сделал глубокий вдох и резко выдохнул. Самое главное сохранять дружескую атмосферу, которая, похоже, снова вернулась, не более того. Пусть у девушки, похоже, и другие планы на этот счёт. Одеир до сих пор не знал, стоит ли реагировать на проявление интереса, всё ещё существовала вероятность, что это уловка с её стороны, нужно быть настороже и не поддаваться искушению. Поэтому он решил просто насладиться прогулкой.
- Вам очень повезло с работой, я хотела об этом сказать еще в самом начале нашего разговора. Вы счастливый человек, Норин. Вы каждый день видите небо.
-  Да, мисс Стаффорд, так и есть. Я люблю небо и не представляю жизни без полёта, - Одеир открыл дверцу вертолёта со стороны второго пилота и жестом пригласил её внутрь. – Разрешение получено, поэтому предлагаю не задерживаться на земле и продолжить интервью уже в воздухе.
Норин захлопнул за ней дверцу, а сам устроился на месте пилота. Одел наушники, связался с диспетчером и начал готовить машину к взлёту. Через некоторое время послышался гул двигателя и характерный звук лопастей, разрезающих воздух. Норин улыбнулся, это была самая сладкая музыка, обещающая только удовольствие от полёта.
-  Приготовьтесь, мисс Стаффорд, мы взлетаем.

Отредактировано Norin Odair (2013-12-29 20:04:44)

Небо. Здесь Норин чувствовал себя как дома, здесь он был спокоен как никогда. Это его стихия, и если на земле Мишель могла быть главной в их разговоре, то сейчас он полностью завладел ситуацией. Одеира слегка удивила эта необъяснимая реакция на его прикосновение, но он дал себе слово не показывать ей эмоции. Норин просто наблюдал за её поведением, и это становилось всё интереснее. Девушка явно нервничала, это было нормально для людей, которые редко летают. Всё-таки обычный человек нечасто поднимается в воздух, для неё это наверно было сродни потере опоры. А Норина такая опора тяготила, ему постоянно хотелось оторваться от земли, от всего, что его там держит, от тяжёлых размышлений, проблем и усталости. Лишь небо приносило ему счастье и умиротворение. Однако этот полёт был другим, отличался от его обычных прогулок. Мысли не остались ждать его на земле, как это бывало всегда, они продолжали роем крутиться в голове. А всему виной была девушка, сидящая рядом. Норин хоть и был сосредоточен на подготовке вертолёта, но это он мог сделать исключительно на рефлексах, поэтому Мишель не шла у него из головы. Ему было очень интересно, как дальше разовьётся их беседа. Как повлияет на неё небо. Понравится ли ей прогулка? От этой мысли он даже слегка нахмурился. «Нет! Пора прекращать примешивать эмоции» И только когда машина пошла на взлёт, Норин почувствовал себя свободным, однако приятное тепло, исходящее непонятно откуда, разливалась по всему телу. Нет, ему никогда не надоест летать. Потому что помимо расслабляющего спокойствия, он наслаждался красотой неба. Оно всегда было разным, манящим, прекрасным. Особенно на закате. С земли это чудо смотрится не так, как из кабины пилота. Здесь даже чувства просыпаются другие. И самым прекрасным было время, когда солнце уже наполовину скрылось и тогда небо пестрит совершенно разными оттенками от тёмно-синего наверху, до оржанжево-красно-золотого ближе к горизонту. Такие моменты всегда хотелось задержать, но увы, закат скоротечен. Одеир по уши был влюблён в небо, друзья постоянно посмеивались над ним, когда он увлекался очередным описанием своих полётов. Подкалывали, что облака-то будет проблематично взять в жёны. Но Норин только отмахивался, им не понять. Они, конечно, могли восторгаться воздушными прогулками, когда Одеир катал их по выходным иной раз. Но друзья никогда не проводили там, за облаками, столько времени как он. Да и Норин как-то не стремился навязать всем эту свою страсть. Но сейчас, ему почему-то захотелось, чтобы Мишель прониклась этим полётом. Почувствовала то же, что и он. «Ох, друг, это невозможно» Одеир чуть не рассмеялся своим мыслям вслух, но улыбку всё-таки не сдержал. Однако девушка этого, похоже, не заметила, она так была поглощена разглядыванием вида за стеклом, что даже перестала задавать вопросы. Лишь иногда слышны были потрясённые возгласы. А ведь это они только взлетели. Норин иногда посматривал на неё и от того, что в ней снова проснулся этот детский восторг, у него потеплело на душе. В её обществе стало настолько приятно, что он бы остался тут не только из-за своей безграничной любви к полёту, но и, похоже, по другой причине. Пусть её настроение и менялось со скоростью света, но таковы женщины, тут уж ничего не поделаешь. Одеир был очень рад отвлечь её от работы этой прогулкой, потому как к нему снова вернулась та самая Мишель, которая понравилась ему в начале их беседы. Небо, ещё одной его особенностью было то, что здесь человек забывал обо всех своих масках. Находясь так далеко от земли, с непривычки трудно контролировать эмоции. Тут либо замыкаешься от страха, и весь полёт сидишь с мыслью - скорее бы приземлится, либо тебя прямо-таки разрывает от восторга и каждому увиденному знакомому зданию, переулку или чему ещё, радуешься как ребёнок. У девушки, похоже, эти два варианта были перемешаны, но к великому удовольствию Норина, второй всё-таки преобладал. И пришло понимание, что тогда после звонка, она нацепила эту деловитость. Сейчас же от этого равнодушия не осталось и следа. Как горели её глаза, это непередаваемой чувство. Он видел такое много раз у своих пассажирок, но Мишель, казалось, даже реагировала по-другому. Норин снова улыбнулся после взгляда на неё, похоже, все его внутренние барьеры рушились в этот момент. Она была такой живой, такой настоящей сейчас, что он решил перестать наблюдать за ней, так как симпатия начинала усиливаться, это бы означало потерю контроля над ситуацией, вот этого он допустить не мог. «Не расслабляться!»
Одеир осторожно направил вертолёт в сторону города, снова переключая внимание на прогулку. Он продолжал ощущать её взгляд на себе. Это начинало немного смущать. Тем более бороться с желанием взглянуть в глаза девушки, становилось всё труднее. Что с ним творилось? Может всё дело в невероятной магии неба. Когда он оторвался от земли, то оставил там все свои страхи, тревоги и любимую паранойю до кучи, как всегда это делал. Норин просто не мог нервничать или опасаться, находясь с облаками наравне. И видимо, поэтому обаяние Мишель распространялось на него практически беспрепятственно. Тут оставалось только одно, держаться из последних сил. Внизу показался Великий Лондон, и Одеир снова улыбнулся. Он радовался каждому полёту, каждому свиданию со своим родным городом. Но в этот раз больше удовольствия ему приносила реакция девушки. Норин слегка вздрогнул, когда она коснулась его плеча, не ожидал. От этого он ещё больше смутился, сердце забилось чаще, контролировать себя становилось всё сложнее. Ему это уже не нравилось. Как-то быстро увлекала его эта девушка, к такому Норин не привык.
- Спасибо…, - но его пассажирка явно была впечатлена, здесь он своей цели добился, что не могло не льстить его самолюбию.
- Зовите меня Мишель.. мисс Стаффорд осталась на земле, здесь только Мишель.
«Мишель»…Ему нравилось называть её по имени. Оно ласкало слух и приятно каталось на языке. Похоже, барьеры рухнули окончательно и с её стороны. Норин посмотрел ей в глаза и почувствовал, что краснеет. Поэтому резко перевёл взгляд на приборную панель. «Да что происходит?» Нужно было срочно собраться.
-  Не благодарите меня, мисс…эм…Мишель, - он даже стал слегка заикаться от смущения, но быстро взял себя в руки. – Всё-таки это была ваша идея. Но я рад, что вам нравится прогулка.
«Так спокойно» И в какой раз Норин себе это уже говорит, в сотый за сегодняшний день. Только вот самоуспокоение, похоже, не помогает ни капли. «Отвлекись на небо, на управление, думай хоть о чём-нибудь кроме неё» Но проблема была в том, что в воздухе он и так ни о чём не думал, лишь наслаждался полётом, до этого самого момента. Теперь ему приносило огромное удовольствие общество Мишель, её реакция и восторженный возгласы, и он ничего не мог с собой поделать. И всё-таки, почувствовав, что беседа стала практически невесомой, Одеир решил задать ей один вопрос.  Тем более напряжение росло, в кабине становилось жарко. Нужно было как-то мягко его снять.
-  Вы упомянули, что любите небо. Летали только на пассажирских самолётах или  на экскурсионном вертолёте тоже приходилось?
Неплохо, пусть отвлечётся от него, немного ударится в воспоминания, а он пока переведёт дух.
-  И приходилось ли вам сидеть в кабине пилота?
Они уже примерно полчаса кружили над городом. Норин бы ещё дольше задержался, но обстановка ни на миг не становилась дружеской, тут было что-то ещё. Ему всё больше хотелось смотреть на неё, а не за ветровое стекло. Нет, пора было заканчивать прогулку. Всё-таки на земле было спокойнее, там их окружали люди, и отвлечься на что-то проблемы не составляло. А сейчас, когда они наедине, а вокруг только бескрайняя синяя гладь, доводящая до щенячьего восторга, это было не так просто. Да и с девушки явно хватит на сегодня эмоций.
-  Нам пора возвращаться, Мишель.
Сказав это, он направил вертолёт обратно к авиабазе. Да, жаль, что они не застали закат, хотя, с другой стороны, атмосфера так и искрила от симпатии, так что не нужно было усугублять. Норин всегда с грустью расставался с небом, не хотелось снова спускаться на землю, сегодня для этого была ещё одна причина, в которой он упорно не хотел себе признаваться.
Машина плавно опустилась на вертолётную площадку. Одеир отключил приборы, заглушил двигатель и снял наушники, забирая вторые у Мишель. А затем вышел из вертолёта и, открыв дверцу со стороны девушки, подал ей руку, чтобы помочь выйти. От её прикосновения словно электрический разряд пробежал по телу. Да что же творится? Норину трудно было удержать довольную улыбку. Он снова взглянул на неё. Не хотелось отпускать.
И тут в дело вступил внутренний голос, проснувшийся после того, как Норин уверенно встал на землю. «Прекрати немедленно! Только флирта не хватало на рабочем месте, да с кем, с агентом МИ-5?!»
Одеир вздохнул про себя этой мысли, но улыбаться не перестал. Эта встреча была странной, совершенно непредсказуемой. Норин убедился, что перед ним просто девушка, а не агент, уже наверно раз пять. Поэтому только отмахнулся от надоедливого внутреннего надсмотрщика.
-  Мишель, мне нужно доложить, что полёт окончен. Подождите меня пару минут, а потом я провожу вас, и вы сможете забрать свои вещи из моего кабинета.