полное имя FRANK AUGUSTO NYTTI ФРЭНК АУГУСТО НИТТИ Фрэнки, Август, Казначей дата рождения; возраст 25.08.2013, 41 год раса ЧЕЛОВЕК место работы «APPLE», НАЧАЛЬНИК ФИНАНСОВО-АНАЛИТИЧЕСКОГО ОТДЕЛА семейное положение ХОЛОСТ прототип JAMES FRANCO

В буклетах напишут, «посетите Флоренцию, очаровательный город на реке Арно, столицу герцогов Медичи, полный памятников архитектуры». Напишут, «самый дружелюбный город Италии». Напишут, «Флоренция дала миру Леонардо да Винчи, Данте и Микеланджело».
А ещё она дала ему Фрэнка Нитти.
Я, по сути своей, босоногий кудрявый мальчишка из солнечно-грязных флорентийских трущоб, всегда им был и, где-то там, в глубине души, остаюсь и останусь. Но эта информация разглашению не подлежит, вы же понимаете.
Я родился двадцать пятого августа – за что и получил своё второе имя - тринадцатого года, в семье итальянской еврейки и итальянского же француза, и был первым из своего совсем не древнего и ничуть не славного рода, кто не скрывал своих корней и гордо объявлял, что да, я из этих.
Записывайте, грех первый – гордыня.
Второй день рождения – 22 июня 2032 года, дата моего поступления в Сорбонну. О, это было поистине перерождение мальчика в мужчину, вот так легко и просто, за один жалкий день среди тех сотен, что я прожил. Но этот день, как и всё на свете, имел двойное, а то и тройное дно, ведь каждый результат складывается из сотни тысяч причин и следствий, которые, словно нити, в итоге сплетаются в один крепкий клубок. Так и тут.
Когда мне было четырнадцать, я спаc рушившийся «бизнес» своего отца, державшего лавочку, что торговала всем, чем нельзя и можно; получил, конечно, по шее, за то, что влез, куда не следовало, но всё-таки спас, за что отец был мне по гроб жизни благодарен.
В шестнадцать сбежал из дома, чтобы вернуться с печальным позором, но лишним барышом: в Риме я времени зря не тратил. Отец тогда ругался так, что ходили ходуном стены, но он сказал мне: «Фрэнки, ты далеко пойдёшь. Не позволяй всяким сукиным детям стоять у тебя на пути».
И я не позволял.
Распихав сукиных детей локтями, восемнадцатилетний Фрэнки, добывший свои первые фунты не самыми законными путями, отпраздновал свой второй день рождения на ступенях Сорбонны, в компании бутылки дешёвого пива и двух молодчиков из куда более привилегированных слоёв общества, что приняли меня в свою команду. Не последнюю роль в моём стремительном полёте вверх по социальной лестнице сыграла очаровательная Адз, что годилась мне в матери, но была падка на пылких юношей и имела очень пригодившиеся мне связи. Вы же записываете? Грех второй, блуд.
Сорбонна была восхитительна: моя альма-матер, моя колыбель, она собрала в своих недрах распоследних ублюдков и ангелов во плоти, перемешала нас всех, заставила побрататься и обзавестись злейшими недругами, разочароваться в жизни и найти новые цели на очень туманных пока горизонтах.
Иногда на каникулах я появлялся во Флоренции, затмевая солнце своей сияющей славой, и каждый раз приходил в ужас от нищеты и бардака, царивших в том углу, где вырос Фрэнк Аугусто Нитти, будущий величайший банкир, как гордо представлял меня отец своим друзьям и знакомым. Конечно, кивал я, конечно, отец, банкир.
Меня грызла мысль, что флорентийские банкиры заканчивают своё бесславное существование в тех же грязных углах, из которых начинали. А мне, поднявшемуся уже, как мне казалось, слишком высоко, претила сама мысль о том, что придётся возвращаться к этим…трущобам.
Итак, грех третий, тщеславие.
К ветреной и промозглой зиме сорок пятого года подоспел мой третий день рождения, которому случилось быть в Монреале.
К этому привел ещё с десяток нитей: красной была та, что меня надули.
Меня, Нитти, Казначея, того, кто пару раз обводил вокруг пальца самого Сезара, не всегда с достаточной тщательностью следившего за своими финансами, меня надули.
Это случилось спустя пару дней после нашего грандиозного по размаху выпуска, когда, казалось, гулял весь Париж, а не горстка недорослей, возомнивших себя властелинами мира, раз уж они закончили университет. Я позволил себе непростительным промах. Я расслабился, не уследил, возомнил слишком многое и был жесточайшим образом низвергнут с небес на землю.
После того, как я уделил достаточное время четвёртому греху, коим в этот раз стало уныние, на арену вышел Фрэнки-Гений-Мухлевых-Схем. Я должен был отыграться. Это стало моей целью.
Играть так играть: биржа сама распахнула мне свои объятия переменчивой любовницы, позволив с головой окунуться в то, чего я до этого момента лишь едва касался. Прости, отец, кажется, банкиром мне не стать.
Но засовывая руку в чужой карман, нужно было смотреть по сторонам с большим вниманием, чем я тогда мог, и на том погорел. Грех пятый, алчность, привёл меня в «семью».
С тех пор дома я уже не появлялся, слишком опасно это было для меня и родных. Вплоть до пресловутой зимы 2045 я исчез со всех радаров, не выходя на связь даже с близкими друзьями, и плотно занимаясь делами.
15 декабря 2045, третий день рождения. Я встречаю его без пяти минут за решёткой, трясущимися руками набирая номер Торрегросы.
Настала череда дней туманных: Сезар-Анри-Сезар, суды, нервотрёпка, грозившие мне астрономические суммы и сроки, что заставляли просыпаться по ночам в холодном поту и выдумывать на ходу молитвы всем существующим и придуманным богам, и, как итог, приватная беседа, из которой я вынес одно: я спасён. Спасён впервые не самим собой, а кем-то извне.
Я могу чем-то отплатить вам, спросил тогда я, когда снова обрёл дар речи.
Можешь, было мне ответом, ещё как можешь.
Кажется, пришла пора незабвенной тройке снова объединиться и пойти мир то ли захватывать, а то ли уничтожать, во времена сорбоннской учёбы мы так и не определились. Наверное, боги мне всё-таки благоволили, и не оставили прозябать во флорентийской дыре, явившись ко мне в обличье моих друзей, и снова наставив на путь если не истинный, то единственно верный для меня.
Карьерная лестница «Apple», где я прыгал через ступени, и полный доступ к финансам Ориджин как знак абсолютного доверия.
Но вспомните, разве Казначей когда-нибудь подводил?

------------
Из любой передряги Августа всегда вытаскивали три основные черты характера: тщательность, сообразительность и умение продумывать свои и чужие действия на несколько ходов вперёд. Где нельзя было выехать на одном, он выезжал на втором или третьем, и когда рушились привычные и знакомые схемы, ему не составляло особого труда тут же сгенерировать новые. Смекалист, прижимист, осторожен и неболтлив, хотя из-за добродушного, в целом, нрава, и общительности, делающей его душой компании, и может показаться редкостным треплом. Глас разума превалирует над гласом сердца, хотя дух авантюризма всё равно побуждает его то и дело ввязываться в сомнительные аферы, и с горящими глазами искать приключений, из которых, естественно, извлекается выгода, в том или ином виде. Насмешлив, но учтив и вежлив, никогда не раскрывает всех имеющихся козырей, и способен убедить весь мир в их наличии, даже когда нет ровным счётом ничего.

Связь_ есть у администрации
Откуда о нас узнали_ Анри позвал