Утро дня святого Валентина Кенар встретил в прекрасном расположении духа, несмотря на то, что еще вчера вечером, по прилету в Париж его охватила тоска по оставляемому на крайне неопределенный срок дому. Он сам не ожидал, что окажется настолько привязан к этому городу и к своим привычкам. Сотни и тысячи мелочей, составлявшие неотъемлемую часть его повседневной жизни, грозили исчезнуть навсегда, вырываемые с мясом новыми жизненными обстоятельствами. Одно только тот факт, что Рождество прошло совсем не так, как он привык, оставило неприятный осадок в душе. Январь приподнес еще один сюрприз и удар по самолюбию: новость, что он провел новогодний вечер не просто с милой весперианкой Кайлин, а с мадемуазель Скалигер, ни много ни мало, племянницей Советника Наудай. Когда Легат прочитал досье на Советника, его как кипятком окатило и он с досадой чертыхнулся, осознавая, что в его руках был весьма действенный рычаг на одну из влиятельных фигур весперианской группировки. Было обидно за упущенную возможность.
За полтора месяца вступления в новую должность, улаживания дел и налаживания новых контактов Анри удалось вырваться домой всего лишь в третий раз. Париж манил его, как наркотик, снясь ночами. И день влюбленных показался ему весьма символичным для прощания с любимым городом. Неизвестно, когда он снова сможет выбраться не с оказией, по делам, а для души, наполнить легкие ароматом каштанов и карамельного латте.
Завтрак в кофейне на углу подходил к концу. Лефевр допил свой кофе и, докуривая сигариллу, смотрел в окно, на деловито бегущих прохожих, на парочки, которым не помеха порывы февральского ветра, на готические башни собора, возвывающиеся над куцыми кронами. Собор. Он взглянул на часы. Вполне может успеть на службу. Компенсировать пропущенную рождественскую мессу, да и, возможно, попрощаться с гаргульями. Затушив окурок, Кенар неторопливо вышел из кофейни, поднимая воротник и щурясь от порывистого ветра.
В соборе царила своеобразная атмосфера, которая бывает в подобных средневековых сооружениях, насквозь пропитанных легендами, согретых дыханием миллионов молящихся, и если не обращать снимания на вездесущих туристов, вполне можно представить, что здесь становишься ближе к Всевышнему. Анри присел на скамью у прохода и, закрыв глаза, пытался прочувствовать момент молитвы, запомнить его, напитаться запахом восковых свечей и исходящим от них теплом. Хор пел поистине ангельскими голосами, француз чуть приоткрыл глаза и через ресницы смотрел на цветные пятна на каменных плитах храма, оставленных робким зимним солнцем. Хотелось курить. Легат бесшумно поднялся и направился к подъемнику, решив не откладывать в долгий ящик прощание в каменными изваяниями, помнящие, если верить классику, знаменитого горбуна - звонаря.
На смотровой площадке ветер казался если не холоднее, то уж точно сильнее и более порывистый. Он тут же забрался под пальто, разметав в разные стороны длинные полы и упорно не давал прикурить, безжалостно задувая маленький огонек зажигалки. Развернувшись спиной и прикрывая огонь ладонями, Кенар с наслаждением затянулся и пустил по ветру дым, тут же растворившийся в прозрачном воздухе. Выпрямившись и засунув одну руку в карман, он вальяжно направился к площадке с телескопами, однако оптика его не интересовала. Он досконально знал чуть ни не каждый камень улиц, видимых с собора и просто смотрел на панораму, мнимо согреваясь горячим дымом. Постояв на одном месте, Легат неторопливо прошелся вдоль высокого парапета, устремляя взор поверх ряда оптики и замер на половине шага. Прищурился, разглядывая поподробнее одиноко мерзнущую девушку и невольно приподнял бровь. Встретить вот так случайно Кайлин Скалигер, и не где-нибудь в Лондоне, а на смотровой площадке собора Парижской Богоматери - слишком неправдоподобно. Анри даже был убежден, что обознался, но, приблизившись на несколько шагов убедился, что память его не подвела. Легкая улыбка скривила губы Судьи, недокуренная сигарилла отправилась в ближайшую пепельницу, а сам француз мягко, почти бесшумно приблизился к девушке:
- Отсюда потрясающий вид, мадемуазель Скалигер, но Париж надо пройти, чтобы прочувствовать его и услышать, как бьется сердце этого города.

пост зачтен титановой команде. +2

"Кенар, да ты баловень судьбы!" Так, помнится, называл его Сезар, на что Анри обычно парировал: "Уж кто бы говорил!" Но именно сейчас был тот редкий случай, когда он мог бы согласиться с другом. Судьба давала ему шанс исправить оплошность и вновь направляла ему в руки весперианку. И сейчас он этот шанс упустить не должен. И девушка сама давала ему в руки нити, которыми ее можно опутать. Лефевр широко улыбнулся и с готовностью развернулся лицом к Скалигер:
- Милая Кайлин, вы обратились по нужному адресу. Я не только расскажу вам о Париже, мадемуазель, но и с превеликим удовольствием побуду вашим гидом. Располагайте мною сегодня, моя девочка.
Француз развел руками, демонстрируя полную готовность к марш-броску по великому городу. В уме он уже начал составлять маршрут, чтобы за день успеть показать как можно больше красот, при этом не переутомить свою спутницу. Глядя на сияющую прелестную улыбку Кайлин, он мысленно выбросил из намеченного списка Милен Руж и Парижский Квартал Красных Фонарей: по его мнению, буржуазный Париж - это не то, что стоило бы показывать такой юной особе. Пожалуй, стоило бы начать с Латинского квартала, Сорбонны и Люксембургского сада, перекусить в одном из многочисленных бистро.
Да, они прогуляются по скверу Рене Вивиани, где растет старейшее дерево во всей Франции, он покажет ей Сорбонну, потом они прогуляются по улочке Шампольон, перекусят в Ле-Рефле. А дальше... Дальше Анри не мог придумать, вести ли девушку к башне Монпарнс, или высотных видов ей на сегодня хватит и лучше переместиться на улицу Сена и по мосту Искусств прогуляться до Лувра и заглянуть в сад Тюильри...
Решив, что лучшее решение придет в голову на месте и в свое время, он оттолкнулся от парапета, церемонно оттопырил локоть, предлагая Кайлин опереться о его руку и проурчал:
- Итак, мадемуазель Скалигер, для начала я предлагаю спуститься с небес на грешную землю, пока вы окончательно не замерзли. К сожалению, зима здесь далеко не самое благоприятное время для высотных прогулок. - да, Кенар в эту минуту утвердился в мысли, что башня Монпарнас из маршрута тоже благополучно выпадает. Не страшно.
Подъемник бесшумно опустил их обратно и Анри провел девушку обратно через большой зал собора, чтобы она, для начала, просто согрелась после пронизывающего ветра на смотровой площадке, а во-вторых, послушала церковный хор, поскольку рассудил, что ей, как музыканту, это может быть интересно.
Выйдя, наконец, наружу, Кенар широким жестом указал направление и неспешно направился к широкой улице Сите через площадь перед собором. По этой улице он ездил и ходил ежедневно, она примелькалась ему настолько,что он уже и не замечал того, что проходит мимо нулевого километра всех французских дорог, мимо известнейшего собора, входит во Дворец Правосудия, забывая, что ходит по тем же каменным плитам, по которым сотни лет назад ходили особы королевских кровей. Лефевру стало удивительно, как он, с его-то тщеславием, мог столько лет игнорировать этот факт. Может, он и помнил об этом, впервые войдя в эти стены, но спустя несколько лет привычка взяла свое. И лишь сейчас, накануне расставания, он осознавал, с чем прощается - с историей.
- Ну что же, мадемуазель Скалигер, вы готовы к путешествию по городу любви?
Француз властным жестом остановил проезжающее такси и, помогая Кайлин усесться на заднее сидение, скомандовал, садясь рядом:
- Square René Viviani, s'il vous plaît! - экскурсия по Парижу началась.

пост зачтен титановой команде. +2

Давненько, оказывается, он не совершал таких маленьких бесхитростных безумств, как, например, бесцельная, по своей сути, прогулка. Пролетая, пробегая, проезжая мимо всего, что останавливает туристов и заставляет их щелкать камерами, он настолько привык ко всему историческому окружению, что как-то перестал придавать этому значение.
Быстро договорившись с таксистом насчет аренды его самого вместе с экипажем на весь день, Анри галантно помог Кайлин выйти из такси и, по-прежнему поддерживая ее по руку, повел по дорожкам старого парка. К сожалению, парковый фонтан не работал, но старейшему дереву Франции погодные условия не были помехой. Ступая по мощеным дорожкам, Кенар будто сам окунулся в далекие годы. И если Кай представляла себе будни средневековой Франции, то Лефевру не надо было углубляться так далеко во времени. Достаточно отмотать каких-то двадцать лет,чтобы с усмешкой вспомнить их, двадцатилетних юнцов, полных амбиций, самомнения и оптимизма. Уверенных, что мир принадлежит только им и надо лишь протянуть руку и взять причитающееся. Сжать в кулак, обозначая свое священное право на мировое господство.
Легат ухмыльнулся, высмотрев на лужайке один из знаковых объектов парка. Самое старое дерево Франции. Покосившееся, погнутое и поддерживаемое бетоном, оно, тем не менее, внушало уважение своей волей к жизни. оно держалось, могло акцентировать на себе внимание. И Лефевр как наяву, видел под этим деревом троих оболтусов, прожигателей жизни. Кенар, Сесо, Август... Развалившиеся под кроной, с бутылкой какого-то пойла, цепляющие девчонок. Боже, сколько воды утекло с тех пор. А скольких таких самозабвенных идиотов помнит эта лужайка... Шедшая рядом Кайлин подскользнулась и Анри подхватил ее, со спокойной улыбкой отвечая на ее смущение. Держать ее в объятиях было чертовски приятно, пусть даже пока в объятия эти ее бросал всего лишь гололед.
- Латинский квартал- это моя юность, мадемуазель Скалигер, - сидя в такси, направляющемся к Сорбонне, француз испытывал нечто, похожее на ностальгию, или дежа вю, - Мне кажется, с каждым уголком здесь связаны какие-то воспоминания. Это одновременно волнует и пугает.
Проводя девушку по старинным, помнящим дух средневековья, улочкам, Анри все больше погружался в лирическое настроение, между делом не забывая о дальнейшем маршруте. Еще из такси он позвонил в и забронировал столик в "Жюль Верне"  на вечер, но до этого времени надо было успеть провести экскурсию по основным значимым местам, чтобы к назначенному времени быть близ Эйфелевой башни.
- Скажите месье Лефевр, а здесь еще остались книжные лавки?
Вопрос чуть было не загналл Анри в тупик. Когда-то, лет пятнадцать назад, точно были пара - тройка таких лавочек. Ему даже стало интересно, сохранились ли они сейчас.
- Знаете, милая Кайлин, я, признаться, не интересовался этим вопросом очень давно. Хотя, в годы моей юности, была одна лавочка... - глава Анри сверкнули буйным огнем азарта, - Черт возьми, вы меня заинтриговали. Пойдемте. Я хочу убедиться, что время не сломило дух старика. - он потянул Кай в сторону от основной улочки, завлекая в узкий переулок.
Петляя по переулкам, они вышли на улочку, мало чем отличавшуюся от тех, которые они уже прошли до этого. Протащив девушку еще с пату сотен метров, француз, все это время озиравшийся, внезапно застыл, как вкопанный:
- Точно! Вот он! Бог мой, я тут не был больше десяти лет! А все, как и прежде!
Они остановились перед малоприметной лавочкой, над дверями которой покачивалась видавшая виды вывеска: «Шекспир и компания». Кенар толкнул дверь и они вошли в полутемный зал, полностью заставленный книжными шкафами.

пост зачтен титановой команде. +2

Бесспорно, рассчитывать на то, что в лавочке все останется на своих местах, как в годы его юности, было бы верхом наивности. Однако Лефевра все равно почувствовал легкий укол разочарования, когда он заметил перемены. На первый взгляд почти неуловимые, но стоило присмотреться, как стали заметны и новые, хоть и стилизованные под прошлый век, кофейные столики, и стойка стала явно короче, а под стеклом столешницы притаилась сенсорная панель местного Голо, и старый смешной раритетный музыкальный автомат в левом углу заменил кофейный последней модели. Да и сам хозяин уже был не тот. Старика Оливье, даже двадцать лет назад казавшегося Анри ровесником века, сменил на посту за стойкой моложавого вида мужчина.
Француз ни словом, ни взглядом не выдал своего разочарования и, покровительственно махнув Кайлин рукой, благословляя девушку на самостоятельное путешествие по этому раю библиофилов, разговорился с новым хозяином. Новоявленную компанию Шекспира звали, как ни странно, Оливье-младший, что отчасти успокоило страдания Кенара - магазинчик остался в руках семьи, мужчина оказался сыном старика Оливье. Старик, как оказалось, скончался лет пять назад, умудрившись неделю прожить в возрасте 110 лет. Анри даже присвистнул и хмыкнул:
- Вот она, целебная книжная пыль, творящая чудеса и дарующая долголетие.
- Да, месье, после столетнего юбилея мы все уже верили, что отец бессмертен. Но... А вы его хорошо знали?,
- Не более, чем любой студент и завсегдатай Латинского квартала, - с извиняющейся улыбкой развел руками Кенар, - Я не был здесь уже страшно сказать сколько лет. И тут кое-что изменилось.
- Прогресс не стоит на месте, - от Оливье-младшего не ускользнули нотки укоризны в голосе гостя, - Этот бизнес не приносит основной доход семье, скорее дань традиции. Время не щадит не только людей, но и вещи, - он кивнул головой в сторону отмеченных Лефевром новых столиков.
Кенар вынужден был согласиться и, взяв себе латте из автомата, уселся за один из столиков, грея ладони о картонный стаканчик, обозревая внутренности магазинчика и прислушиваясь к быстрым легким шагам Кайлин в его недрах. Девушка явно оказалась в своей стихии, одурманенная городом, и Анри спрятал в стаканчике легкую улыбку удовлетворения: если как пойдет и дальше, то Скалигер, можно считать, уже у него в руках. Главное не торопить и не подталкивать, а легко и незаметно вести, как в танце. Лефевр покосился на часы и немного отпил стремительно остывающий и чрезмерно сладкий кофе, в очередной раз отмечая для себя, что в годы хозяйствования здесь старика Оливье кофе подавался в миниатюрных изящных чашечках, по которым так любили гадать девушки. Кстати, о девушках...
Сияющая весперианка появилась из лабиринта шкафов, рассыпаясь в извинениях. Анри отставил недопитый кофе и поднялся навстречу, галантно подхватывая ее под локоток:
- Я готов ждать вас хоть весь день, милая Кайлин, но раз вы жаждете продолжения экскурсии, - француз расплылся в довольной улыбке, - то не смею отказать вам в ваших желаниях, моя принцесса. - кивнув на прощанье хозяину, Кенар распахнул перед весперианкой двери.
Весь путь до здания Сорбонны он травил студенческие байки, со смехом рассказывая о курьезах и приключениях, своих и чужих, истинных и выдуманных, сам внутренне поражаясь, насколько избирательная память и как он, в сущности, был молод, горяч и глуп. рассказывал об истории университета, водил по территории, вещая о факультетах, показал здание библиотеки, пока, наконец, не вымотал Скалигер окончательно и не утомился сам. Время неумолимо приближалось к трем часам и Лефевр решил, что пора бы и совместить приятное с полезным - со вкусом передохнуть и перекусить. Приобняв слегка, как ему показалось, озябшую девушку за плечи, он решительно направился к старому бистро:
- Итак, моя девочка, надеюсь, у вас хватит сил вытерпеть меня и мою одержимость еще несколько часов? - Кенар кивком головы отпустил официанта, ткнув в несколько позиций в меню и заказав по бокалу горячего глинтвейна для начала.

Невесть откуда возникший тип категорически не понравился Лефевру сразу, как только возник возле их столика, бесцеремонно прервав девушку. Подобная бестактность уже вызвала раздражение бывшего генпрокурора, весьма щепетильно относившегося к вопросам этикета да и в принципе предпочитавшего тактичность. По отношению к себе - так уж особенно. Однако дальнейшие события показали, что простой бестактностью тут и не пахнет. Сопляк явно перешел все возможные границы.
Брови Кенара поползли вверх, едва его слух уловил домыслы, в кои наглец вплел Скалигер. И без того убежденный, что в отношениях с  женщинами следует быть терпеливым и внимательным, и тогда они воздадут сторицей, на весперианку француз имел свои далеко идущие планы. И подобные выпады, бросающие преждевременную тень как на его спутницу, так и непосредственно на него самого, ни коим образом в эти планы не входили. А уж обсуждать с подобным малолетним хамлом свою сексуальную жизнь - это для Анри и вовсе было за гранью возможного. Даже с Сезаром он не позволял себе опускаться до подобной низости - обсуждать поведение в постели своих женщин. А вот так вот, с первым встречным незнакомцем, даже не за глаза, а непосредственно при девушке... Лефевра захлестнула праведная гордость, что вкупе с еще свежими воспоминаниями о студенческой юности и сопутствующих ей подвигах вызвали сложно объяснимый прилив эмоций, в основе которых явно лежало архаичное, позабытое многими, но время от времени лелеемое французом старомодное рыцарство. Отчасти - вполне закономерное. Заступиться за честь дамы было необходимо и вполне обосновано. А его собственное недовольство и раздражение на неприятного ему типа? Что же, просто приятный бонус.
Почти не меняя расслабленной позы, Кенар выбросил вверх руку и ухватился длинными крепкими пальцами за ворот нахала, рывком притягивая к себе и вынуждая наклониться к нему. Не тратя времени, дабы не потерять преимущество внезапности, француз с холодной яростью взглянул в глаза парню и коротким сильным движением головой с размаху двинул лбом в нос, одновременно рывком дернув его навстречу к себе, придавая таким образом необходимую для действенного удара инерцию. Явственно слышимый хруст ломающегося носа и последовавший вслед на этим вопль прозвучал для него сладчайшей музыкой. Не выпуская из пальцев воротник сопляка, имевшего неосторожность вызвать недовольство Судьи, француз рванул его еще ниже, силой прижимая голову к столешнице. Кровь из разбитого носа тут же заляпала белоснежную скатерть.
- Я бы объяснил вам правила хорошего тона и поведения в приличном обществе, месье, но беседовать с подобными недоразвитыми экземплярами считаю ниже своего достоинства, - Анри рычал негромко, почти не разжимая губ, но достаточно, чтобы жертва его слышала.
Брезгливо оттолкнув невежу, Анри поднялся из-за стола, бросил на стол несколько купюр и, не глядя на поверженного, протянул руку девушке:
- Мадемуазель Скалигер, полагаю, нам лучше поискать более приличное место. вы не против?
Не дожидаясь согласия, он выдернул ее со стула, набросил на плечи пальто и вывел из бистро, напоследок намеренно наступив на пальцы малолетнего хама носком изящной туфли.

На ходу застегивая пальто, Анри ненавязчиво вел Кайлин, ведя ее чуть впереди, словно прикрывая ей спину. Нельзя сказать, что ситуация выбила его из колеи, хотя, разумеется, рукоприкладством Судье последние годы заниматься доводилось не часто. Но реакция Кайлин была однозначна - девушка явно не ожидала подобной развязки. Испуг и отстраненность Скалигер не вписывалась в разработанный французом план по захвату крепости Кайлин. Длительная осада, разумеется, тоже имела место быть в стратегии, но в условиях военного времени стремительная атака и быстрая победа куда предпочтительнее.
Кенар не нарушал повисшего молчания, предоставляя весперианке возможность переварить ситуацию и дать волю эмоциям, какие бы они ни были. Ему нужна была отправная точка, подсказка, с которой можно было бы работать. Лефевр не был бы столь удачливым юристом, не умей он извлекать личную выгоду из практически любой ситуации. Даже из подобных неожиданностей можно вывести неплохую партию. Главное знать, какие карты у противника. А Скалигер не казалась искушенным игроком. Впрочем, Анри с некоторых пор не был склонен недооценивать весперианцев - такая вольность чревата сюрпризами. Далеко не всегда приятными.
Кайлин заговорила. Анри не перебивал, давай девушке возможность самой дать ему в руки все нити, которые она сочтет нужным ему передать. Или не сочтет, а просто передаст ввиду наивности, неискушенности и, чего греха таить, шока. "Говори, моя принцесса, говори. Все сказанное тобой в конечном счете будет использовано против тебя."
- Мне жаль, что вам пришлось увидеть все это, - Анри просто олицетворял собой сочувствие и понимание, - Но поймите меня правильно, мадемуазель - я просто не мог спустить ему... Я не сожалею о содеянном. Более того, повторись нечто подобное еще раз - я поступил бы точно так же. По той простой причине, что я мужчина.
Француз притянул к себе девушку, приобнимая ее за талию и с улыбкой глядя ей в глаза:
- Вам абсолютно не за что извиняться, моя девочка. И я не намерен вас никуда отпускать. Предлагаю облегчить нам обоим жизнь и просто забыть о случившимся. Право же, слишком много чести для этого ничтожества, уделять ему столько времени. - Кенар поднял глаза в поисках оставленной несколько часов назад машины. Арендованное такси стояло в нескольких метрах от них, терпеливо ожидая своих пассажиров, - Однако, мы остались без обеда, а я, признаться, чертовски проголодался. Предлагаю совместить приятное с полезным: отправляемся в Лувр. Быть в Париже и не увидеть Джоконду - это нонсенс. А там имеется несколько весьма недурственных ресторанчиков. Согласны?
Согласие Скалигер Лефевра не волновало. Он не собирался давать девушке слишком много выбора, создавая лишь иллюзию свободы. Мягко обнимая весперианку, он усадил ее на заднее сидение такси, устроившись рядом и приказав шоферу ехать в Лувр.
- И кстати, вы о чем-то хотели меня спросить, когда вас так неучтиво перебили. Здесь нам никто не помешает, так что я весь внимание, моя девочка, - Кенар мягко, едва уловимо сжал подушечками пальцев тонкое запястье весперианки, привлекая ее внимание, и тут же отпустил, чтобы не казаться излишне навязчивым.

- Я непременно передам Сезару, что он произвел на вас глубокое впечатление, - Лефевр добродушно рассмеялся, откидываясь на спинку сидения, - Он в порядке. Знаете, эдакий бык. Такого не так-то просто свалить с ног.
Интересно, как бы отреагировал Торрегросса, узнай он, чем в данный момент занимается Тайный? Расхохотался бы в голос, хлопнув старого друга по плечу и пожелав удачи, как в старые добрые охотничьи времена, или недовольно фыркнул бы, выпустив едкую шпильку в адрес затеваемой французом авантюры? Связь Легата с весперианкой - не самый лучший пример для подражания внутри группировки, но у Анри есть одно неплохое оправдание - он, слава Богу, Тайный. А святая троица преторианцев не станет перемывать ему кости, да и вообще, все для блага "Ориджин". А что касается депутата Палаты Общин... Что поделать, людям свойственно делать ошибки. Да и с чего он вообще взял, что его связь с весперианкой всплывет и станет достоянием общественности? До сих пор ему вполне успешно удавалось держать свою личную жизнь в тени, и Кенар не видел причин, почему сейчас что-то должно измениться. Да, фигура депутата масштабнее, чем фигура генерального прокурора, но методы и правила игры не зависят от размера игрового поля. Повременить, не форсировать события, подождать другого момента? Голубые глаза скользнули по всему облику Скалигер и Лефевр тут же отбросил прочь все сомнения. Другого момента может не быть. Надо брать то, что само идет в руки. "Je veux tout, ici et maintenant".
По пути Анри успел позвонить секретарю, наказав тому оперативно забронировать на его имя два билета в музей, дабы избежать необходимости терять время на кассе. Как бы невзначай в очередной раз мягко и ненавязчиво прикасаясь к плечу Кайлин, он комментировал виды из окна, делая акценты на той или иной мелочи, не преминув отметить кузьезное название Нового моста, являющегося, вопреки названию, самым старым мостом Парижа, пообещать незабываемый вид на ночную набережную Сены и просто заливался соловьем, демонстрируя свое радушие, легкость и заинтересованность.
На подъезде к музею Кенар перебросился парой слов с водителем и такси остановилось напротив арки, охраняемой двумя массивными львами. Француз выскочил из машины и распахнул перед девушкой дверь:
- Прошу вас, моя принцесса. Не удивляйтесь, я проведу вас в Лувр, минуя толпу туристов, - подставив локоть, он провел Скалигер под своды арки, за которой скрывался один из малоизвестных широкому кругу туристов входов в музей. Процедура получения забронированных заранее билетов не заняла много времени, как на то и рассчитывал Легат, и вскоре вместе со своей спутницей они лицезрели стеклянную пирамиду из галереи.
- Мадемуазель Скалигер, признайтесь мне чистосердечно, какой голод одолевает вас сильнее, физический или духовный. Только от вас зависит, кому придется томиться в ожидании - Моне Лизе или чудному "Наполеону" из кафе Марли, - прислонившись плечом к колонне, Анри со спокойным интересом поглядывал на девушку.

Накрыв руку Кайлин своей широкой ладонью, Анри с легким церемонным поклоном улыбнулся и, проурчав негромко:
- Следуйте за мной, моя принцесса, - устремился в направлении одного из многочисленных кафе, удачно расположенном в галерее с видом на пирамиду. Они как раз подошли ко входу, когда весперианка внезапно поведала Лефевру "страшную" тайну. Француз с некоторым изумлением взглянул на девушку, затем расхохотался, открыто и душевно, запрокинув голову, чем ввел в некоторое смятение вышедшего навстречу гостям метрдотеля:
- Monsieur..., - метрдотель сдержанно кашлянул, оглядывая шумного посетителя, - Monsieur veut une table pour deux?*
- Oui. La meilleure table pour mademoiselle, s'il vous plaît.**
В кафе было безлюдно и прохладно. На столах стояли вазы со снопами роз, и тускло поблёскивали медные украшения на потёртых бархатных креслах. Метрдотель с первого взгляда оценил статус гостя и с поклоном проводил пару к столику, с которого вид на экспозицию Лувра открывался во всей красе. Анри вновь отдал распоряжение относительно горячего глинтвейна, присовокупив просьбу обслужить их по возможности поскорее, и, отложив в сторону раскрытое меню, с широкой улыбкой наклонился к Кайлин, заговорщически ей подмигнув:
- Вы прелесть, мадемуазель Скалигер, вы знаете об этом? В вас удивительным образом сохранилась редчайшая на сегодняшний день черта - вы открыты и откровенны. Я открою вам жуткую тайну: вблизи Джоконда если не разочаровывает, то оставляет равнодушным. Художественная и эстетическая ценность ее явно преувеличена, но вы первый человек на моей памяти, кто вслух высказал свое мнение. Позвольте поцеловать вам руку, моя девочка, я восхищен, - Кенар мягко подхватил кисть весперианки и прикоснулся губами к кончикам пальцев, не сводя улыбающихся, искрящихся весельем голубых глаз с девушки, - Уверен, что в Лувре мы непременно отыщем шедевр, который придется вам по сердцу, милая Кайлин. Но сначала - чревоугодие, - Лефевр откинулся на спинку кресла, покосился на раскрытую страничку меню и взмахом руки пригласил официанта: - Вы ведь едите мясо, насколько я помню? Тогда вам понравится местный ягненок. Carré d’agneau rôti,  s'il vous plaît.***
Основной заказ был дополнен парой легких салатов и кофе с нежным "Наполеоном" на десерт. Пока Анри диктовал заказ, подали глинтвейн. Горячий ароматный пар от высоких бокалов из толстого стекла дразнил и будоражил аппетит, согревал и придавал всей обстановке в целом нотку умиротворения. Французу захотелось закрыть глаза и замурлыкать, как довольному избалованному коту. Он отсалютовал девушке бокалом:
- Позвольте поднять этот бокал за вас, мадемуазель. За ваш визит, воспоминания о котором, я смею надеяться, будут самыми светлыми.
___________________________________________
* Месье... Месье желает столик для двоих?
** Да. Лучший столик для мадемуазель, пожалуйста.
*** Жареное каре ягненка, пожалуйста.

Обед прошел в легкой и непринужденной атмосфере, сопровождаемый ни к чему не обязывающей беседой, и лишь когда подали кофе Анри почувствовал острую необходимость закурить. Зависимость настойчиво давала о себе знать, и Кенар едва не пропустил мимо ушей замечание Скалигер относительно музицирования. Самодовольно усмехнувшись, он многозначительно промолчал, выложил на стол портсигар и издалека продемонстрировал его официанту, негласно требуя пепельницу. Относительная уединенность столика и отсутствие других посетителей поблизости, а так же самоуверенность и явно не мелкий статус гостя сыграли свою роль, и пепельница оперативно появилась на столе. Лефевр молча кивнул, отсылая гарсона прочь и извлек сигариллу, с виноватой полуулыбкой взглянув на весперианку:
- Я искренне надеюсь, что мадемуазель позволит мне закурить. Моя зависимость и правила хорошего тона отчаянно борются между собой, но бросить вас в одиночестве здесь - просто выше моих сил.
- Конечно, месье. Не имею права ограничивать вас в этом. У каждого своя зависимость, кому-то необходима пинта шоколадного мороженого, а кому-то пачка сигарет.
- Я ваш должник, милая Кайлин, - француз щелкнул зажигалкой и с наслаждением затянулся ароматным горьковатым дымом, расслабленно откинувшись на спинку кресла. Выпустив вверх сизую струйку дыма, он уверенным привычным жестом сбил пепел и, наконец, соизволил вернуться к отложенной теме разговора:
- Так о чем мы... Ах, музыка. Разумеется, я не могу оставить свою страсть, я вообще излишне сентиментален и привязчив, - Кенар хохотнул, разведя руками, отчего зажатая в пальцах сигарилла описала плавную дугу, оставляя в воздухе легкий витиеватый шлейф ароматного дыма, - Насчет диска, признаться, я не думал, как-то нет времени заниматься подобным, но, пожалуй, я смогу выкроить на это денек с одним небольшим условием, - француз снова затянулся, хитро щурясь за легкой кисейной завесой, - Вы поставите мне компанию, мадемуазель. Я помню, что вы довольно скромны, и эта скромность делает вам честь, но это мое условие. Каприз, если хотите. 
Отложив сигариллу в пепельницу, Лефевр манерным, изящным жестом приподнял кофейную чашечку, слегка отведя в сторону мизинец, отсалютовал ею девушке, и, сделав глоток чудесного крепкого кофе, смежил по-кошачьи веки. День определенно задался.

Коротко хмыкнув, Кенар покачал головой, с негромким стуком вернул чашку на блюдце и снова потянулся за сигариллой, с явным интересом, не скрываясь, разглядывая смутившуюся девушку. Молча затянулся, выпуская дым в сторону, он по привычке кривил в ухмылке губы, словно обдумывая слова Кайлин. Лефевра забавляла складывающаяся ситуация, нравилась эта легкая, непринужденная игра с наивной неискушенной девочкой. Особенно веселило то, как Скалигер пыталась если не ставить ему условия, то, как минимум, отстоять свое право не плясать под его дудку. "Святая наивность. Девочка, я не против поиграть, но ты бы не барахталась и не пыталась плыть против течения - только из сил выбьешься..."
Анри улыбнулся одной из своих самых милых улыбок, явив весперианке игривые и трогательные ямочки на щеках и затушил, наконец, сигариллу, предварительно отставив пепельницу в сторону, подальше от девушки. Поднял глаза, чуть выгнул бровь и проворковал вполголоса с явными нотками сожаления:
- Боюсь огорчить вас, моя девочка, но я не собираюсь отменять свое условие. Выбор песни предоставьте мне. Если вы согласны - я с удовольствием займусь этим вопросом, - Легат расслабленно откинулся в кресле и поднял руки, демонстрируя Кайлин раскрытые ладони в знак того, что он ни в коей мере не претендует на авторитарность и не пытается давить на нее. Он лишь обозначил рамки. Выбор в любом случае остается за ней. А то, что при всем "богатстве" выбора Скалигер придется либо пойти на его условия либо отказаться от своих... "C'est la vie, ma fille."*
- Я рад, что вам понравился десерт, - последний глоток крепкого кофе приятно обжег горло, подчеркнув пикантное послевкусие сигариллы, - Мне почему-то чертовски хочется вас баловать, милая Кайлин. Вы же еще, в сущности, совсем ребенок, - взгляд голубых глаз светился улыбкой, за которой чрезвычайно трудно разглядеть привычный ледяной холод, а пальцы вновь легко коснулись тыльной стороны ладони весперианки. Словно стушевавшись, Лефевр убрал руку и принялся вертеть в пальцах кофейную ложечку, - Какой период истории Земли вам наиболее интересен, мадемуазель Скалигер?
________________________________
* Такова жизнь, моя девочка. (фр.)

- Увы, месье Лефевр, видимо, эту партию мне не выиграть.
"Да уж кто бы сомневался..." Листок с номером перекочевал в бумажник, хотя Кенар почти не сомневался, что Скалигер ближайшие дни эта совместная запись будет беспокоить меньше всего, если все пойдет по плану. Но пока все идет неплохо и француз не видел никаких проблем, которые способны были бы омрачить рисующиеся радужные перспективы. Весперианка, сама того не замечая, послушно и доверчиво шла в расставленные легатом сети, сама давала нужные зацепки, с каждым новым шагом рискуя увязнуть глубже и сильнее запутаться в силках.
Не тратя впустую время, Анри взмахнул кистью над столом, описывая круг над посудой, давая подошедшему официанту понять, что они закончили и кивком головы потребовал счет. Ожидая, он мысленно наметил маршрут и конечную точку их короткой прогулки по Лувру. Кое в чем Кайлин была права: займись они обстоятельным изучением экспозиции музея, они рисковали застрять до самого закрытия, а у Кенара на вечер были свои планы. Тоже относительно культурные, в какой-то мере. Поэтому он благосклонно кивнул, соглашаясь с девушкой:
- Раз вам по душе античность, то надеюсь, вы не останетесь равнодушны перед одним из моих любимых шедевров, - легкая улыбка снова коснулась губ француза, - Поскольку я тоже неравнодушен к античности, как ни странно.
Знаток римского права, генпрокурор неплохо разбирался в древнеримской истории, однако в искусстве его больше привлекали греческие каноны, греческая пластика против римского символизма.
- Хотя кое-что вы угадали, милая Кайлин - мне весьма импонирует Бонапарт. Но я ни в коей мере не претендую на сравнение, - Кенар в шутливом притворном испуге поднял руки и покачал головой, словно и вправду опасаясь, что весперианка сравнит его в великим императором.
Проведя над принесенным официантом терминалом индивидуальным чипом, Лефевр оставил на столе дополнительно несколько купюр и с изящным полупоклоном протянул девушке руку, приглашая ее продолжить экскурсию. Они проследовали поочередно через несколько залов, периодически останавливаясь перед картинами, по тем или иным причинам привлекавших внимание весперианки или француза, Анри по мере возможностей и знаний рассказывал и отвечал на вопросы, не гнушаясь иной раз признавать собственные пробелы и обращаться в этих случаях к смотрителям, дававшим паре исчерпывающие ответы на возникавшие вопросы. Лефевр в таких случаях смущенно разводил руками, мол, я не всесилен, моя девочка, что поделать. В одном из залов француз направился прямо к белоснежной скульптуре, освещенной зимним солнцем:
- Я хотел показать вам эту пару, моя принцесса. Взгляните: этих влюбленных зовут Амур и Психея. Этот бог известен еще под именем Эрос, - Анри пропустил Скалигер вперед, встав у нее за спиной и чуть приобняв за плечи, - Эрос, прекрасный, но жестокий бог, перед которым были равны все, и боги и люди. Никто не мог противиться его стрелам. Но случилось так, что сам повелитель сердец влюбился не на шутку. Это ли не ирония?
Чуть склонившись к девушке, Кенар негромко, вполголоса урчал низковатым чуть хриплым тембром, обжигая дыханием висок:
- «Эрос вновь меня мучит истомчивый - горько-сладостный, необоримый змей»… Вы знаете легенду, мадемуазель Скалигер? Знаете, почему влюбленные сердца соединяются навеки?

- Думаю, это сама любовь, заключенная в камне, - Лефевр мягким жестом отвел от уха девушки темный локон, прикасаясь к волосам легко, почти невесомо, - Эту историю однажды поведал миру Апулей, в своем "Золотом осле". Афродита, завидуя красоте смертной Психеи, велела своему сыну Амуру внушить ей любовь к самому недостойнейшему мужчине, но как вышло, что Амур позабыл обо всем, как только увидел свою будущую жертву, - пальцы француза чуть сильнее сжали плечи девушки, невольно притягивая к себе ближе, - Он унес ее во дворец, стал ее мужем, тайным, не показываясь перед ней при свете и не раскрывая своего истинного облика. Но женское любопытство не знает границ, а ближайшие родственники оказываются не теми, кто поддерживает "в счастье", убеждая красавицу в том, что ее любимый - чудовище, которого надо уничтожить, прежде чем оно уничтожит ее - в голосе Кенара прозвучала мягкая улыбка с долей сожаления, словно он и вправду переживал за супругов, - И однажды ночью Психея, вооружившись мечом, осветила масляной лампой спящего супруга, ожидая увидеть дракона. А увидела прекрасного мужчину, ослепительного бога. Но Амур проснулся, вероломство супруги оскорбило его и он покинул любимую, вернувшись к Афродите. Видите, мадемуазель Скалигер, мужчины, даже всемогущие боги, очень зависимы от той, кого они впустили в свое сердце.
Руки Анри соскользнули с плеч девушки и заскользили вниз, обвивая запястья длинными крепкими пальцами. Близость Кайлин чертовски возбуждала, но по всем правилам требовалось держать себя в руках, не демонстрирую ни жестом, ни намеком своего состояния. Мужчина на всякий случай отступил на полшага назад, обошел весперианку и встал рядом, притянув ее к себе, ощущая пленительную упругость девичьего бедра под рукой.
- Влюбленная Психея отправилась на поиски мужа, но Афродита не хотела отдавать сына сопернице, подвергая девушку множеству испытаний. Одним из них было требование принести шкатулку с истинной красотой из подземного царства. Психея на обратном пути открыла шкатулку и погрузилась в сон, от которого ее и пробудил поцелуй Амура, - Лефевр провел перед собой кистью, обрисовывая в воздухе плавную линию, повторяющую очертания скульптурной композиции, - Именно этот момент скульптор изобразил в мраморе. Амур только спустился с небес и коснулся земли. Крылья как бы держат бога в воздухе, а Психея, еще в полусне, приподнимается навстречу возлюбленному. Видите, какая гармония силуэтов, грациозность жестов и неразрывность целого? Разве они не прекрасны, моя девочка? - Анри с улыбкой повернулся с Кайлин, с интересом всматриваясь в реакцию весперианки.